...,. – Эй... – поймала я его на слове. – А разве сериалы – не д****о, придуманное Западом? Ты же говорил, что ничего такого не смотришь. Значит, врал мне, да? Притворялся?
– Этот сериал любила Мари. Она заставляла меня смотреть. А потом я и сам уже втянулся.
– Хм... – ухмыльнулась я.
Но потом Даниэль добавил:
– Эта серия была ее любимой.
– Почему? Что в ней такого? Мне казалось, тут ничего интересного...
– Под эту серию мы с ней впервые поцеловались. Это был наш первый поцелуй.
– Класс… – сказала я вполголоса и с завистью представила, как это – поцеловать крутого парня при просмотре сериала. Пока все думают, что ты смотришь кино. А ты тем временем целуешь его губы. Зажмурившись от волнения, запоминая каждую секунду... Ощущаешь влагу, чувствуешь, как стирается губная помада, которой ты красилась специально для него. Его щетина едва покалывает твою нежную девичью кожу. Ощущаешь его вкус у себя во рту. Вдыхаешь запах сигарет, которыми пахнут его густые черные волосы. Запускаешь руку в пряди и хочешь держать его за голову как можно дольше. Только бы этот поцелуй не кончался...
От сладких фантазий у меня пересохло в горле. Я всего на минуту отвлеклась и закрыла глаза, представляя этот сочный момент... но когда открыла и взглянула в его сторону, то уже не могла подумать о другом. Я смотрела только на его губы, я мысленно прикасалась к ним пальцами и хотела поцеловать. Хотела почувствовать этот вкус. Хотела ощутить его на себе.
– Но что касается меня... – продолжил рассказывать Дэн, – то я больше любил восьмой эпизод.
– Восьмой? – повторила я, пока сердце билось в учащенном ритме. – Почему?
– Под эту серию мы впервые... – умолк почему-то Дэн и отвел глаза от экрана. Он посмотрел на меня и сказал: – У нас был первый секс...
Не осознав до конца своих мотивов, я протянула руку и коснулась его щеки. Прошлась кончиками пальцев по отросшим за день щетинкам и очертила контур его губ – едва касаясь их, будто не желая доводить все конца. Будто опасаясь, что все испорчу и это мгновенье растворится, оказавшись сном, обычным миражом, который привиделся ранним утром и был всего-лишь иллюзией.
Но происходящее было реальным.
Дэн нежно прижал мою ладонь к губам и поцеловал ее, словно делал это первый раз – будто в его жизни еще не было женщин. И я – единственная душа, которую он был готов впустить в свое сердце. Он уже не смотрел на экран и был увлечен только мной. Он целовал мне руки, даря ласку и тепло моему дрожащему телу. Он был близок и нежен, его объятия пугали и в то же время разжигали во мне бурю страсти.
Наши пальцы переплетались, а губы блуждали по горячей коже, целуя шею, плечи... и снова встречались друг с дружкой, чтобы подарить ответный поцелуй. Вложив в него всю нежность, на которую только способно человеческое тело.
В ту ночь мы были вместе. Я впервые не ушла ночевать в свою спальню и уснула в мужских руках – согретая чужим телом, крепко обнятая как нечто ценное. Как сокровище, которое не хочется отпускать. Я чувствовала, что нужна ему, он желал меня и прижимал к себе. А я только этого и хотела – чтобы он был рядом навсегда и уже никогда не исчезал из моей жизни. Вот так вот просто ненавистный тебе человек мог превратиться в того, кто и есть твой стимул жить, кто является предметом твоих желаний, твоим наваждением. Твоим воздухом, которым дышишь и не можешь надышаться. Жарким, приторным, но таким желанным воздухом...
– Ты вернула в мою жизнь яркость, – шептал мне Дэн на ушко. – Моя жизнь опять стала красочной и интересной. Я уже давно такого не чувствовал. С тобой все изменилось... Все стало по-другому. Дом ожил, Мива стала счастлива. И я сам почувствовал счастье. Знаешь... такой небольшой, но настоящий кусочек счастья... Он пришел с тобой в наш дом, но я не сразу его разглядел. А теперь я чувствую, как этот кусочек разливается жаром у меня внутри. Когда ты рядом, когда ты со мной. Понимаешь?
– Хм... – терлась я лбом о его колючий подбородок.
Конечно, я его понимала. Я ощущала примерно то же, что и Дэн. Мне хотелось мурлыкать и целовать его до самого утра, до самого рассвета. Поглаживая его волосы, гуляя рукой по теплому торсу и груди, стирая капельки пота с его губ, чтобы опять насладиться поцелуем.
– Ты делаешь меня другим, делаешь меня... счастливым... Подобного не купишь за деньги. Когда ты здесь, в моих руках, я чувствую себя иначе. Ты даришь мне покой, твоя улыбка – это то, что достает меня из темноты. Благодаря тебе я опять становлюсь человеком, я чувствую себя нормальным, во мне пробуждается доброта, я становлюсь уже более адекватным. У меня исчезает желание убивать... Вместо этого я хочу любить. Хочу любить тебя, Софи. Любить каждый день... Я хочу, чтобы ты осталась с нами навсегда...
Мне не хотелось ничего говорить. А хотелось только молча слушать. Слушать его слова, слушать, как он дышит, как вздымается его грудь, наполняясь воздухом, и затем опять опускает мою голову, стремясь к покою. Как льет сильный дождь за окном: мы и не заметили сперва, как начался ливень, а теперь его стройная капель была как будто музыкой. Эта успокаивающая симфония звучала в такт стуку его сердца. Пока я лежала у Дэна на груди, я наслаждалась колыбельной его размеренного пульса и ритмично капающей воды за окном. Это было настолько волшебно, что я боялась, будто уже уснула. И это сон. Что на самом деле так хорошо в обычной жизни не бывает.
И я боялась засыпать. Мне так не хотелось проснуться утром и понять, что я проспала эту ночь опять одна – в пустой спальне через стену от него… Но утро было приятным – немного нервным и неожиданным, но оттого не менее хорошим.
Я открыла глаза и увидела перед собой ребенка. Это была Мива. Она стояла посреди комнаты, широко открыв рот от удивления. Девочка едва протерла глаза и не могла поверить в то, что видит. Ведь в кровати отца лежала женщина.
Встрепенувшись от волнения, я стала натягивать на себя край одеяла, будто надеялась прикрыть лицо и сделать вид, что ничего такого не было. Что Миве показалось и ее папа спит один. Но маховик уже был запущен – Мива вдохнула воздуха и закричала:
– УРА-А-А-А-А!!! У-Р-Р-А-А-А-А-А!!! Вы наконец-то спите вместе!
Такой реакции я не ожидала. И уверена, что Дэн тоже. Его дочурка прыгала по кровати, просто чудом не попадая пятками нам по ногам. Она топталась коленями по папе и прижималась к моему лицу, словно котенок. Как будто терлась об него и хотела довольно замурлыкать.
Видимо, никто из нас вчера не подумал, что нужно бы закрыть дверь на защелку. Ведь Мива может проснуться рано, и тогда она увидит нас вдвоем. Собственно, так все и случилось. Р*****к застукал нас в одной постели и теперь уже во всю называл отца и няню «женихом и невестой». Казалось, такая неожиданная картина была для Мивы самым лучшим подарком, который только можно было представить. Она хотела нормальной семьи. А нормальная семья – это когда есть мама, и она спит со своим мужем в одной кровати.
Конечно, Дэн не был мне мужем. Об этом и говорить-то нет смысла. То, что между нами произошло – это яркие чувства, это желание, попытка избежать одиночества и найти себе партнера в лице ближайшего человека. Но после того, как Мива окрестила нас супружеской парой, все могло пойти другим руслом. Теперь мне уже многое казалось реальным, даже то, что еще пару дней назад считалось полным бредом, лишь мимолетной фантазией потрепанного жизнью человека.
Я потихоньку начинала верить, что эта семья – моя семья, и в будущем мы все будем вместе.
Впрочем, тогда я еще не знала, что именно приготовило мне это самое будущее. Как потом оказалось, впереди нас всех ожидали испытания. И виновницей была я сама.
Глава 15
Существовали вещи, о которых Даниэль не знал. Я имею в виду вещи, касающиеся меня и той правды, что я ему говорила. Точнее... недоговаривала.
Атмосфера в доме стала уютной и по-хорошему сказочной. Я купалась в мужском внимании, Мива бегала за мной хвостиком и была несказанно рада той мысли, что теперь мы будем постоянно вместе. Хоть ей и было всего шесть лет, но она прекрасно понимала, к чему все идет. Ее отец нашел себе пару, теперь я буду с ним, а значит, никуда уже не денусь. Это должно было стать самым лучшим периодом в ее жизни – впервые после смерти мамы девочка была счастлива.
И только я одна прекрасно знала, что есть одно «но»…
Прошла неделя – и я снова отправилась в штаб. Как обычно, надела очки от солнца, обмотала шею тонким шарфом и позволила ветру потрепать мои волосы, пока машина везла меня в логово бандитов.
Я помнила это место как свои пять пальцев. Я посещала его уже много лет и знала здесь всех до единого – кто сколько сидел и за что, какое место занимает этот человек в иерархии клана, какие у него отношения с главарем группировки. Среди этих шестерок были настоящие ублюдки. Естественно, все они жили вдалеке от святости, но отдельных личностей мне хотелось пристрелить при первом же случае.
– Привет-приветик, красотка! – встретил меня на входе Чеко.
Как всегда – с автоматом на плече и в тугом бронежилете на тот случай, если в обитель зла пожалует кто-то чужой. Конечно, один только Чеко – яркий представитель мексиканской мафии – не мог сдержать натиск целой банды, если такова нагрянет. Но, во-первых, он просто часовой, который будит смертоносный улей. А во-вторых, сюда никто не рисковал соваться. За исключением своих и однозначных смертников.
И мне в этом плане повезло, ведь я была своей.
– У меня нет на это временем, Чеко. Пропусти меня к боссу. Просто открой эту сраную дверь. Я тебя по-человечески прошу.
– Ну как там твой хахаль – твой якудза? – затронул охранник скользкую тему. – Уже подарил тебе колечко? Вы с ним обвенчается или как?
– Нет, – отпихивала я лицо, от которого несло перегаром.
– Почему же это? Сато не хочет брать тебя в жены?
– Нет. Просто у якудза так не принято – они не венчаются. Они сразу живут супружеской жизнью и спят в одной кровати. Так велит им кодекс.
– Чего?! – вспылил Чеко. – Да ты мне заливаешь!
– Пропусти...
– Не пропущу!
– Пропусти, кому говорят! – пыталась я подойти к двери и просто постучаться.
– Тебя никто не пустит, пока я об этом не попрошу, красавица, – самодовольно произнес охранник и силой прижал меня к себе. – Дверь открывается только отпечатком моего пальца.
– Как бы мне хотелось отрезать его и просто доставать из кармана по приезду.
– Хочешь мне что-то отрезать?
– Еще бы, – скрипела я зубами. – Ты даже не представляешь, что я вижу в своих фантазиях.
– О... – дышал он мне в лицо запахом вчерашней попойки. – А хочешь узнать, что представляю себе я?
– То, что ты представляешь, Чеко – это лишь фантазии, не более того. И фантазией это и останется.
– Хех... – выпустил он меня наконец и снова шлепнул по заднице, словно свою шалаву. – Когда все закончится, ты пойдешь со мной на свиданку. Будь уверена. Я уже все перетер с нашим главным... Ты будешь моей, Софи. Добровольно или через силу... – пригрозил мексиканец и нажал на сканер отпечатков: – Откройте дверь!
– Пароль...
– Змеиное гнездо, – ответил Чеко. И я вошла в штаб-квартиру.
Здесь царила атмосфера сплоченной банды. Криминальный клан – это как нора, которая снаружи выглядит как тьма. А на деле эта тьма просто кишмя кишит разными гадами – змеями поменьше и побольше, вплоть до самого толстого удава в кресле главаря. Как и прежде, я прошла через фойе, где пахло порохом и сигаретным дымом. И все это перемешивалось с угаром беззакония: каждый божий день эти люди шли на дело. Они убивали и грабили, отнимали деньги и жизни... Иначе существовать они не умели, так их учили с юности, с самого детства. Но я их не могла в этом винить, ведь я их прекрасно понимала.
– Я к боссу, – сказала я перед дверью главы группировки.
Там меня тщательно обыскали на случай, если я взяла с собой оружие, а затем впустили в кабинет – роскошный зал, где все служило лишь одному. Здесь все было направлено на то, чтобы босс был доволен и чувствовал себя как дома.
– Приветствую тебя, моя нежная роза, – встал он из-за стола и поцеловал мне руку, чтобы подчеркнуть галантность своей мерзкой персоны. – Присаживайся, Софи. Как прошла новая неделя? Надеюсь, все хорошо? Ты уже подружилась с мистером Сато? Ваши отношения перешли на новый уровень, так сказать?
Его вопрос меня слегка смутил, он как будто видел меня насквозь и все и так прекрасно знал без лишних слов.
– Да, все хорошо. Мы с Даниэлем...
– Сблизились, – опередил меня старик с довольной ухмылкой. – Именно этого я и ждал. Это прекрасно. Так и должно было случиться. Все идет по плану, мой малыш. Все идет по моему гениальному плану.
Хотя Дэн и Мива об этом не знали, но я все эти дни боролась с собственной тенью. Я не хотела сюда ехать, так надеялась пропустить хотя бы раз и не отвечать на эти вопросы в глубоком кожаном кресле перед боссом мафиозного клана. Потому что я знала – все это неправильно, так не должно было случиться, я чувствовала стыд и вину. И все равно поступить иначе не могла.
– Даниэль мне доверяет. Он уверен в том, что я говорю ему правду. Я вошла к нему в доверие, и теперь мы... У нас с ним отношения.
– О... – восхитился босс и сложил свои пальцы домиком. – Ты просто превзошла мои ожидания, Софи. Видит бог, я не ошибся, выбрав тебя для этой миссии. Ты великолепна. Просто идеальный солдат. Один из моих лучших агентов. Если не самый лучший...
– Спасибо, барон, – ответила я и опустила взгляд. Мне стало неловко от собственных слов.
– Я так и знал, что это сработает. Изначально Сато не верил тебе. У него была слишком мощная поддержка. Он мог опереться на Хитоши, на свой клан. И, естественно, на тетю Рэй. Она была самой главной помехой, она заслоняла мишень и не давала нам совершить задуманное... Но было достаточно лишь вытянуть один кирпичик в этом карточном домике – и вуаля... крепость Сато мигом рассыпалась. В нее легко вошел троянский конь... Молодой и симпатичный, такой похожий на идеальную замену матери для Мивы. История повторилась: наш мудрый Даниэль опять слепо верил женщине, которой верить нельзя. А ведь женщинам нельзя доверять. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Но ты молодец, Софи. Я тобой горжусь.
Да, я была шпионом, самым обычным предателем. Волком в овечьей шкуре. И пока Даниэль подозревал меня в том, что я работаю на мексиканский картель... я на самом деле на него работала. Само мое появление в его жизни было продиктовано лишь задачей, поставленной передо мной бароном. Главарем мафиозного клана по имени Алехандро Рамиро. Он имел надо мною власть, и я не могла ему не подчиниться: он приказывал, а послушная София выполняла.
Когда Дэн посылал меня в штаб-квартиру якудза, я честно выполняла его просьбу. Я каждую неделю ездила туда и отчитывалась о делах семьи Сато, я посещала тихий и довольно скромный по бандитским меркам офис, где мне учтиво кланялся пожилой японец с длинной седой шевелюрой. Он почти ничего и никогда не спрашивал – только принимал от меня бумаги и денежные взносы. А затем провожал меня пытливым взглядом.
Администратор будто видел меня насквозь, он мог меня узнать, мог догадаться, что я не та, за кого себя выдавала. Что я засланный казачок, «троянский конь», как сказал бы мой настоящий босс. И якудза могли бы приставить ко мне слежку, чтобы убедиться – покидая одну штаб-квартиру я посещала другую. Вражескую. И там мне уже было не отвертеться от вопросов, я выкладывала все подчистую. Говорила, чем занят Даниэль во время работы и в свободное время, когда он просыпается, что ест на завтрак, во сколько часов выходит из дома и садится в машину, какую марку одежды он выбирает, сколько платит Хитоши за его работу личного телохранителя...
Я рассказывала барону все, о чем могла узнать по ходу своей фальшивой службы в роли сингиина – личного юриста якудзы. А потом... потом к этому присоединились еще и рассказы о Миве. Рамиро очень интересовался ею, он любил задавать мне странные вопросы, которые никак не касались изначальной задачи. Ведь я была внедрена в семью Сато лишь для передачи деловой информации. Меня уверяли, что это просто на пару недель, и будет достаточно приносить барону копии финансовых документов, давать список имен тех, с кем сотрудничает Даниэль в рамках бизнеса.
Но затем все резко изменилось.
Дэн меня чуть не вывел на чистую воду, когда засек, что я соврала – сказала, что была все время в штабе, а на деле работала сразу на два фронта. Он хотел отрезать мне палец, и это было бы заслуженным наказанием. Я бы его выдержала и продолжила миссию, меня готовили к такому годами. Но его дочка, эта девочка... Мива – она спутала все карты. Она мне мешала и в то же время спасала меня от жесткой расправы.
А потом... потом я в нее просто влюбилась, я полюбила эти густые темные брови, этот кругленький носик-картошечку, эти... эти пронзительно-черные глаза, от которых не скрыться. Я ее просто обожала. И в какой-то момент перешла черту, жизнь в этом доме перестала быть миссией, я уже не могла просто брать и сливать всю информацию о Даниэле. Предавать его снова и снова, это давило мне на мозги, это угнетало мою душу. Ведь с одной стороны он был мне симпатичен, я хотела быть с ним вместе и воспитывать Миву как свою родную дочь, а с другой – я не могла теперь спрыгнуть с иглы и отречься от задания. Потому что у Рамиро был козырь, который мне просто нечем перекрыть.
– Ты отлично справилась, Софи, – потирал барон руки, усеянные перстнями власти. – Так ловко охомутала Даниэля. Пригрела своим телом голодного вдовца, применила чары, чтобы сделать нашего грозного якудзу послушным и доверчивым. Как же я это уважаю... – росла на его довольном лице улыбка. – Теперь он у нас под колпаком, теперь он сделает все, что нам потребуется. А мы будем знать о его каждом новом шаге заранее... Умничка. Молодчинка, Софи. Как же все удачно сложилось. И твое назначение юристом, и смерть старой няни, и... внезапная дружба с девочкой. Просто подарок небес.
Но я не могла разделить его радость. Мне почему-то стало очень скверно, я внезапно поняла одну вещь. И от этого говорить совсем не хотелось.
– Что случилось, моя радость? – заметил барон, как мой взгляд стал стеклянным. – Что-то не так? Тебя что-то гложет, хочешь поделиться со мной проблемой? Поделись... Ты ведь знаешь, я всегда относился к тебе как к дочке. Ты всегда для меня была как родной р*****к... Ну так что? Что произошло, Софи? Ведь что-то произошло, не так ли?
– Да, произошло... – отвечала я пространно, все больше понимая свою участь. Роль в том, чего я хотела бы избежать, вернувшись в прошлое. – Произошло нечто ужасное. Одна очень и очень... омерзительно плохая вещь.
– А именно?
..... продолжение следует

..... Ну а Дэн всю дорогу был напряжен еще больше обычного. Уверена, с собой у него был пистолет. Может, даже не один. В некотором роде он рисковал, покинув усадьбу. Но и держать свою дочь взаперти он не хотел, ему было жаль Миву, он видел, как она томится в четырех стенах и мечтает порезвиться, выпить молочного коктейля, испачкать лицо сладкой ватой и спустить пару баксов в детских игровых автоматах.
Ощущая всю ответственность, я вела осторожно, соблюдая правила и поглядывая на спидометр, чтобы к нам не прицепились копы. И, естественно, чтобы Даниэль не сказал мне, что я ужасный водитель. Впрочем, напряженность быстро сошла на нет, когда мы прибыли в святая всех святых – огромный парк развлечений на любые вкус и кошелек. Здесь нас ожидали комнаты страха, комнаты смеха, всяческие батуты и тарзанки, виртуальная реальность, где ты сражаешься с драконами, стреляя в них подожженным гарпуном...
Дэн, как и положено щедрому отцу, не жалел ничего для дочки, и Мива тянула меня чуть ли не в каждый домик с неоновой вывеской, в каждую будочку, где на входе требовали оплатить билетик. Мы с ней кормили робота-динозавра, удирали от ходячих мертвецов в обители зомби и скелетов, катались на крохотных машинках, сталкиваясь чаще друг с дружкой, чем с другими горе-гонщиками. А еще мы бодро наворачивали вкусности: мороженое, пирожные, суши, сладкую вату, которая липла к щекам и подбородку, отчего приходилось мыть лицо прямо в фонтане, разгоняя голубей.
Иногда к нам присоединялся Дэн, но это был скорее молчаливый эскорт без особых эмоций. Он выступал как охранник, наш надежный телохранитель, который держит наши сумочки и поглядывает по сторонам, пока пара беззаботных девчонок (одна – поменьше, другая – постарше) прожигают день и пачку долларов на всякие глупости вроде колеса обозрения и американских горок.
К слову, на американских горках я визжала куда громче Мивы. Как только вагонетка поднималась на самый верх железной дороги, я зажмуривала глаза и отчаянно пыталась удержать свой желудок внутри туловища – настолько жуткой и орущей от страха была та адская поездочка. Но Миве все было мало. Она просила еще и еще, как ненасытный астронавт. Словно летчик-испытатель без чувства страха и с железобетонным пищеварением – никакого намека на тошноту или головную боль.
И в конце концов это стало проблемой...
– Пап, я хочу розовый дым! – заявила Мива, разгулявшись окончательно.
– Что? – не поняла я. – О чем это ты?
– Розовый дым! Розовый дым!
– Нет, Мива. Забудь, – отрезал отец. – Софи это не одобрит. Это ей точно не понравится.
Ну а я была в полном недоумении:
– Какой еще розовый дым? Что еще за розовый дым, народ?
– Да это она так... – отмахнулся Дэн. – Время таких штук уже прошло. Я даже забыл, как это делать.
– Да нет же... – терялась я в догадках. – Что это? О чем вы тут шифруетесь вообще? Мне ведь интересно.
– Розовый дым! – повторяла Мива. – Розовый дым, папа! Я знаю, ты умеешь! Сделаешь? Ну пожалуйста...
– Лично я категорически против курения, – пришлось мне занять свою позицию. – Никакого дыма! Ни розового, ни синего, ни зеленого! Понятно?!
– Это не сигареты, – ухмыльнулся Даниэль. – Ты все не так поняла.
Но эти слова мне едва ли помогли понять, что происходит.
– Кальян?! – впала я в еще больший ступор. – Никакого кальяна! Это полная гадость! Особенно для детского организма!
– Хочу розовый дым! – не унималась Мива, словно нарочно меня провоцируя на ссору.
– Мива, нет! – взяла я ее за плечи, присев напротив, чтобы поравняться с ней глазами. – Даже если дым розовый и на вкус как жвачка, это все равно очень вредно... Он отравляет твой организм и вредит мозгам. Понимаешь?
– Хочу, чтоб папа показал тебе, как это делается. Тебе должно понравиться, Софи... Ты только попробуй...
– Дэн, – обратилась я к отцу. – Что это еще за фокусы? Ты что, совсем с катушек слетел? О чем она говорит? Покажи мне...
– Я не уверен, что у меня получится. Уже давно такого не делал... – прижал он к себе Миву и почесал ее за ухом, как резвого песика. – Но думаю, что ничего в этом страшного нет.
– Мне это совсем не нравится.
– Да брось, – подмигнул он мне и взял за руку. – Пойдем, я покажу… Только возьми с собой пакет. Для первого раза точно не помешает.
Я откровенно не понимала, что меня ждет. Розовый дым? Пакет для первого раза? Чем бы это могло оказаться, если не кальяном и прочей дрянью такого плана? Но Мива была без ума от этой идеи.
Мы направлялись куда-то за парк аттракционов, оставляя позади шумные толпы детей и их родителей. Впереди меня ждало что-то странное, мне не нравилось чувство неизвестности. Оно пропитывало каждый мой шаг и заставляло то оглядываться назад, то всматриваться вдаль – куда мы, собственно, и направлялись.
– Я тебе не говорил, – решил объясниться Даниэль, – но у меня есть одно хобби. Вернее, было... Я уже давно этим не занимался, так что идеальной техники не жди, но... рефлексы, думаю, остались. Так что будет весело.
– Весело? – повторила я. – А когда начнется веселье? Как я это пойму?
– О... – смеялась Мива. – Ты это точно поймешь, Софи. Я тебе гарантирую.
– Черт... – не понимала я ровным счетом ничего.
А Дэн привел нас на закрытую площадку, где был один только асфальт и около дюжины дорожных конусов.
– Меня научил этому отец. В Японии это считается чуть ли не культом. Любой уважающий себя парень должен научиться этому, когда ему стукнет восемнадцать.
– Восемнадцать? А почему? Чему именно он должен научиться?
И Даниэль наконец ответил:
– Дрифту. Он должен научиться дрифту. Иначе не мужик...
– О... мой... бог... – шептала я как в бреду, пока Дэн договаривался с владельцем автотрека.
Мужчина с удовольствием принял приличную пачку денег и пообещал подогнать машину.
– Тачка вам понравится! – уверял он Дэна. – Привезена спецом из Японии! Правый руль! Я в ней сам души не чаю, но на этот час она полностью ваша, сэр!
– И комплект резины не забудь, – добавил Даниэль. – Мы хотим...
– Розовый дым! – подхватила Мива. – Розовый дым!
– Да, – ухмыльнулся папаша. – Розовый дым…. Нам малиновый комплект, пожалуйста.
Уже спустя минуту к нам подъехал спортивный болид: машина была приземистой, широкой, с яркой боевой раскраской по всему кузову, начиная капотом и заканчивая массивными задними крыльями над колесами-катками. Эта гоночная красотка так и звала за руль, подрагивая мотором где-то в глубине разукрашенного тела.
– Так мы будем кататься? – задала я дурацкий вопрос. – Это и есть ваш «розовый дым»?
– Нет, – сказал Дэн и открыл передо мною дверь. – До дыма нужно подождать. Он появляется не сразу.
– А долго ждать? – садилась я в объятия твердого сиденья-ковша.
– Не беспокойся. Это не тот случай, когда предвкушение праздника лучше самого праздника. Будет классно.
Мест оказалось всего два, задний ряд элементарно отсутствовал. Поэтому сперва села я, а потом мне на колени уселась Мива. Затем мы кое-как пристегнулись и стали ждать представления.
– Ну так как? – спросила я. – Может, начнем?
– Как скажете, мадам, – ответил Дэн и втопил педаль газа в пол.
Машина сорвалась с места и стала набирать скорость словно реактивная ракета. А меня и Миву буквально впечатало в сиденье.
– А-А-А-А-А-А! – кричала Мива во все горло. Но отнюдь не от страха, а от предвкушения. – Папа, давай!
– Что? – не въехала я. – Что «давай»?!
Ведь мы и так неслись по дороге как угорелые. Что еще давать-то?
Но в следующий момент Даниэль резко вывернул руль и дернул длинный ручник – специально для того, чтобы сорвать задние покрышки в занос.
– А-А-А-А-А!!! – визжала теперь уже я, когда машину закрутило вальсом, а колеса продолжили вращаться с бешеной скоростью – высекая от трения густой и приторный дым.
Причем дым этот был... розовым.
– Розовый дым! – орала Мива, вцепившись в мою руку. – Д-а-а-а-а-а! Розовый дым!
Дэн завел машину в крутой вираж и не снимал ноги с педали газа, лишь дозируя мощность по мере того, как мы нарезали круг за кругом в облаке красочного дыма из-под покрышек. Он дрифтовал и дрифтовал, периодически дергая рычаги – то коробки передач, то ручного тормоза, чтобы колеса продолжали убивать резину ради развлечения.
Конечно, я раньше видела такое. В основном по телевизору, в каких-то фильмах-гонялках. Но чтобы вот так вот сесть в кабину и оказаться в эпицентре такого адского ада – подобного даже и в мыслях не было.
– Дэн, воняет дымом! – кричала я сквозь рокот мотора. – Сильный запах жженой резины! Это нормально?!
– Нет, Софи! Это прекрасно! – ответил он и стал крутить машину по маленькому кругу, выписывая пончики вокруг одиноко стоящего конуса красного цвета.
– Большой бум! Большой бум! – выкрикивала Мива, вскинув кулачок к потолку. – Большой бум!
– Сейчас будет... – лихо улыбался Дэн и только наращивал обороты, пока я держалась за поручень мертвой хваткой. – Будет вам «большой дум», девчонки!
– Большой бум?! – предчувствовала я что-то неладное. – Какой еще большой бум?! Мне это не нравится! Совсем не нравится!
Но моего мнения тут никто не спрашивал.
– Бум! Бум! Бум! – кричал шестилетний р*****к у меня на руках. – Бум! Бум! Бум! Бум!
– Боже! – щурилась я от страха. Ведь было ясно, что скоро что-то произойдет. И если это «бум», то надо ждать взрыва. – Пожалуйста, не надо! Нет!
Тем временем Дэн крутил машину по кругу, высекая все больше и больше кислотно-розового дыма из-под стирающихся колес.
А Мива повторяла свою страшную мантру:
– Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! Бум!
Я напряглась всем телом... и тут услышала, как сзади что-то грохнуло.
Нас немного тряхнуло, а затем машина заглохла. Открыв глаза и осмотревшись, я увидела, что все в порядке. Мы были целы, на лице у Мивы росла зловещая улыбка, и детские щеки набирали воздуха, чтобы прокричать «ура»...
– У-У-У-У-Р-Р-А-А-А-А-А!!! – оглушала Мива, танцуя победный танец прямо на моих бедных коленях. – Мы их взорвали! Да-а-а-а-а-а!
– Что взорвали? – спросила я.
– Мы стерли покрышки. Они взорвались от перегрева, – развел руками Дэн, чем немного шокировал меня.
– Так в этом и есть весь смысл? Чтобы убить комплект новых покрышек?
– Нет, – качал он головой. – Нет же... Весь смысл в том, чтобы получить кайф от процесса. И не позволить машине выйти из дрифта ни на секунду. Потому что дрифт – это как наша жизнь. Он происходит очень быстро, непрерывно... кажется бессмысленным и кончается ничем... Поэтому единственный смысл дрифта – ловить момент.
– Ловить момент... – повторила я и вдохнула едкий запах паленого. – Прикольный запах.
Я смотрела на него, а он – на меня. Между нами происходила какая-то химия. Пускай я не психолог, но в этом точно что-то было. Мы сидели в спортивной машине, окруженные туманом розового цвета. У меня на руках суетилась его дочка, а я готова была бесконечно терпеть ее колкую попу у себя на бедрах – только бы этот момент не кончался. Только бы этот запах и малиновый воздух всегда окружали нас и дарили чувство чокнутого счастья.
Такого странного и бестолкового. Как долбаный дрифт.
Глава 14
Рядом с Даниэлем я жила. Какой бы острой и опасной порой ни казалась эта жизнь, как бы мне страшно ни было в отдельные моменты, но он оставался источником моей мотивации. Он и Мива – это как будто подарок с небес, они заставляли меня нервничать, психовать, отказываться и отрицать. Они выводили меня из себя и в то же время убеждали, что я живу по-настоящему.
В их окружении я чувствовала, как дышу на полную грудь. Как я кому-то нужна и как кто-то реально хочет, чтобы я осталась рядом – чтобы я никогда не уходила. Чтобы я жила здесь, в большом старинном доме, начав свою ломаную жизнь с абсолютного нуля. С самого дна, с самого начала – оттолкнувшись ногами от мутного ила и открыв глаза свету наверху. Ведь Дэн был для меня не просто нанимателем. Он был для меня интересным мужчиной, с которым ты чувствуешь себя живой. Ты ощущаешь себя... женщиной. В конце концов. Не знаю, как это еще объяснить.
Наверное, он просто мне нравился. Вот и все. Мне нравился этот сумасшедший плохиш, и мне уже не было за это стыдно. Ни малейшей капли.
– Порой мы ездили сюда с Мари, – заговорил вдруг Дэн, сидя за рулем уже нашей машины. Когда мы возвращались домой поздним вечером. – Мы брали с собой Миву и отрывались на треке. Просто жгли резину... Она делала вид, будто ей страшно, а на самом деле получала удовольствие, как и я. Это были славные дни. Очень и очень... славные дни...
Он вел кабриолет, а я сидела на заднем диване, прижав к себе спящую Миву. Она навеселилась и наоралась, набегалась, напрыгалась и теперь сопела у меня на ногах, не ощущая, как ветер треплет ее темные волосы.
– Может, поднимем крышу? – предложила я. – Не хочу, чтоб ее просквозило.
– Да, конечно.
Дэн нажал на кнопку, и крыша поднялась, сделав салон более уютным и тихим. Настолько тихим, что я слышала, как мирно посапывает на мне счастливый р*****к.
Мы приехали домой, Даниэль отнес Миву на руках, а я уложила ее в постель. Укрыла одеялом прямо в одежде – только сняла с ножек кроссовки и пожелала мысленно спокойной ночи. Хоть она и не была на меня похожа, но где-то внутри мне казалось, что это я сама в далеком детстве. Крохотный и беззащитный человечек... У таких детей просто должны быть нормальные матеря, и я не позволю, чтоб история повторялась.
Приняв душ и спустившись вниз, я увидела, что кухня в полумраке. Там было не так светло, как обычно, и всему виной оказались несколько свечей, которые зажег Дэн и поставил на стол. Должна признать, это стало для меня полной неожиданностью. Хотя и приятной.
– Что это? – спросила я, показывая на стол, где были разложены тарелки, приборы, стояла пара красивых фужеров.
– Извини, я... – была заметна милая неловкость в его речи. – Я тут подумал и... решил немного...
– Ты приготовил романтический ужин? – сказала я вслух то, что было и так очевидно.
– Да, – сдался Даниэль. – Не хотел тебя напугать такой официальностью. Просто мне подумалось – сегодня был такой долгий и насыщенный день. Мива уже спит без задних ног... Наверняка ведь ты и сама уже устала.
– Думаю, это так. Ты попал в точку.
– Мне просто хотелось сделать тебе приятно, вот и все. Я ведь вижу, как Миве хорошо с тобой. Я ее уже давно такой не видел. Уже очень давно. Пожалуй, я уже и забыл, как это выглядит... Присядешь?
– Конечно, – улыбнулась я и села за стол в чем была. С полотенцем на голове, в махровом халате после душа.
Было слегка неловко, но в то же время приятно. Я видела, что он старался: на столе были оливки, свеженарезанный салат, несколько видов сыра. В огне свечей играла бутылка с рубиновым содержимым. От странных ощущений мое сердце забилось быстрее прежнего.
– Угощайся, попробуй...
Дэн придвинул ко мне сразу несколько тарелочек. Словно пытаясь угодить мне любой ценой. И меня это заводило.
– Спасибо. Попробую... – взяла я пальцами шпажку с наколотым сырным кубиком. А затем слегка пригубила и дала рту насладиться вкусом оливок. – Черт, это так вкусно... Как же приятно просто расслабиться после такого энергозатратного дня.
– Это точно, – улыбался он, не сводя с меня глаз. – Мива тебя просто замучила.
– Есть немного... У нее реально просто шило в попе.
– Понимаю тебя, это нелегко. Потому сперва и не думал, что ты справишься. Но...
– Что «но»?
– Но ты справилась куда лучше, чем я мог себе даже представить. Это... – выдохнул Дэн, – знаешь, это большая удача, что судьба свела нас вместе.
– Правда? – невольно ухмыльнулась я. – Ты так считаешь?
– У моей дочери своеобразный характер, не каждому человеку дано его понять и принять как данность. А у тебя даже вышло обуздать ее и сделать счастливой. О таком я даже не мечтал. Я тебе реально благодарен. Просто хочу, чтоб ты это знала.
В тот момент я ощутила, как к щекам приливает жар. Было странное чувство. Вроде ничего такого и не происходит, а лицо горит. Мне было трудно оставаться спокойной, когда он смотрит на меня «так». Как будто что-то изменилось, и между нами больше нет ограничительной черты. Барьер исчез, и теперь мы вольны были делать, на что отважимся.
Р*****к спал, мы были наедине и ужасно устали от одиночества. Это была та точка, где ты готов признаться себе во всем – даже если это выходит за рамки приличия. Даже если изначально ты такого не планировала.
– Может, что-то посмотрим? – предложила я. – Уже давно не смотрела ничего интересного.
– Например...
– Например, сериал. Или мелодраму, какое-то хорошее кино. У тебя есть что на примете?
– У меня? – переспросил Дэн. – Извини, это не по моей части. Сериалы – это ведь д****о, придуманное Западом. Я такое не смотрю. Предпочитаю что-то документальное, сводки новостей...
– Это уж слишком... – не сдержала я смеха. – Извини, я пас тогда.
– Но ты можешь выбрать что-то на свой вкус.
– Правда?
– Конечно. Выбирай…
Мы пошли наверх, и я выбрала хороший сериал. Мне всегда хотелось его пересмотреть – увидеть каждую серию каждого сезона, вспомнить, как выглядели самые первые эпизоды, вспомнить годы своей юности. Ничего особенно в этом сериале не было, многие его смотрели в свое время, многие знали его наизусть и превращали в кладезь мемов, источник для шуток и крылатых цитат на каждый случай жизни. Но мне показалось, что Дэну может понравиться. Если он ничего такого не смотрит и не видел этих серий, то почему бы не устранить пробел?
К тому же, мне кажется, это могло создать непринужденную атмосферу. Он не хотел на меня давить, не торопил. И в то же время я понимала, что просто так наше с ним притяжение не исчезнет. Возможно, сегодня, а возможно – завтра, в какой-нибудь другой раз, но это случится. Мы станем с ним ближе, я это чувствовала, я это знала, я... этого хотела. Очень сильно хотела и ждала. И мне хотелось верить, что он чувствует то же.
– Давай посмотрим это, – выбрала я название из длинного списка на экране плазмы.
– Этот? Почему его? – спросил у меня Даниэль.
– Да так, просто... Ты против?
– Нет, что ты. Все нормально. Мне все равно. Главное, чтобы тебе он нравился. Мы включили видео и легли на кровать. Просто использовав ее как диван, не более того. Я укрыла голые ноги одеялом и взбила подушку, чтобы было удобней сидеть и смотреть на голубой экран. А между тем поглядывала на Дэна. Хотела увидеть, смотрит ли он в мою сторону или просто залипает в телевизор без задних мыслей. Но по нему не было понятно – его глаза были спокойны и были направлены вперед, на яркую картинку. А не на девушку рядом. И в некотором роде меня это напрягало.
Я с таким трудом убедила себя, что могу ему довериться... Практически легла в его постель, смотрела полулежа фильм в его спальне, бросая многозначительные взгляды. А он...
– Я помню это серию, – нарушил вдруг молчание Даниэль. – Она мне хорошо запомнилась. ................

.... – Я шла домой через парк, – вспоминала Софи тот вечер, – было уже темно. Тогда была зима... или ранняя весна, я не помню уже толком. Но я возвращалась после лекций и... на меня напали. Вот... он был один. Меня схватил и повалил на землю незнакомец. Он был большой и сильный. Уверена, я была уже не первой его жертвой в том парке... Он повалил меня на землю и... знаешь, я не была к такому готова. Я, как и любая нормальная девчонка, представляла это себе совершенно иначе... Никакой романтики, никаких прелюдий. Только звериная жестокость, на которую способны твари. Конченые нелюди вроде того ублюдка, который это сделал... Он не спросил моего имени, не поинтересовался тем, чего я хочу и куда направляюсь. Где учусь и кем мечтаю стать, когда закончу универ. Он думал только об одном – как утолить свою жажду и замести следы... Я сомневаюсь, что имела реальные шансы выжить после такого. Наверняка он бы прикончил меня. Взял бы тряпку, накрыл бы мне лицо и задушил бы. А затем оставил бы где-то в темном углу парковых зарослей и ушел к себе домой, разрядившись после тяжелой рабочей недели. Ведь, как я потом узнала, у этого подонка была и семья, и приличная работа. Все его знали как отменного семьянина – верного мужа, хорошего папу, доброго соседа и просто нормального мужика. Но вот почему-то мне он тогда не показался таким хорошим...
– Как ты спаслась? – задал я простой вопрос, хотя и сделал это без особого удовольствия. История Софи вызывала во мне гнев. И он был направлен на тех, кто сделал такое с невинной девушкой.
– Я дотянулась до сумки – у меня там был перцовый баллончик. Он не разглядел в темноте, ведь был слишком занят своим делом... И я просто распылила смесь ему в лицо. Попала в глаза, и он начал громко орать. Он ничего не видел, просто тер глаза и орал как медведь... Но этого хватило, чтобы вырваться. Я сумела подняться и убежать. Я помню, как мчалась по парковой аллее – вся в слезах, ничего не видя перед собой и спотыкаясь на каждой кочке. И уже через каких-то метров двадцать я зацепилась ногой за камень и упала... Я боялась, что он меня догонит и закончит дело. Но вместо этого он просто валялся на земле и ползал, как слепой котенок... И знаешь, что я сделала? Я вернулась обратно и стала перед своим мучителем. Стояла с камнем в руках, вдыхая холодный воздух вдалеке от проторенных дорожек. Я понаблюдала за ним с минуту, а тогда ударила по голове... Ударила неумело, очень слабо, едва задев его широкий лоб. Но этого хватило, чтобы ощутить в руках прилив адреналина. Я почувствовала, что должна это сделать, – подняла Софи руки и посмотрела на свои ладони, словно они до сих пор были в крови. – Мне казалось, что я не имею права уйти из того парка, оставив эту тварь живой. Поэтому я ударила снова. Ударила еще один раз, но уже смелее. И больнее... Он кричал и отбивался, но я продолжала это делать, пока он не затих... Пока не перестал шевелиться... Все, что было потом, казалось каким-то странным сном – нелепым кошмаром. Мне задавали сотни вопросов, держали в клетке, словно убийцу. Они говорили, что я сделала нечто ужасное. Что я убила человека и понесу теперь наказание. Хотя я в это не верила, нет... Тот мерзавец не был человеком.
– Мне очень жаль. Правда. Это реально ужасно, Софи. Я тебе сочувствую.
– С тех пор я не доверяю мужчинам. И вообще не могу к ним прикасаться. Я постоянно думаю о том вечере, я представляю того мудака. И мне кажется, что все мужики одинаковы. Я понимаю, что это, скорее всего, не так... Но перебороть себя и довериться не могу. От любого касания меня словно штырит электротоком. Хочется взять что-то тяжелое и ударить любого мужика, который приблизится и возьмет меня за плечо. А потом просто взять побольше мыла и... хех... – разводила она руками, – хочется просто содрать с себя кожу... Я не могу ничего с собой поделать, это тяжело.
– Я понимаю, – хотел я чем-то помочь, но теперь уже мысленно бил себя по рукам, чтобы не сделать ей еще неприятней. По-хорошему, я бы должен ее обнять и успокоить, но это причинит ей только боль. Еще больше боли... Чертовски сложная проблема.
– Извини, Дэн. Ты не виноват. То есть, конечно, у нас с тобой раньше были конфликты, но это назрело задолго до тебя, так что... Не думай, что ты в чем-то виновен или... – вздохнула Софи, – или в силах что-то изменить. Это уже не исправить. Я просто... – пожала она плечами, – просто ненормальная. Вот и все. И никому не объяснишь. Никто не поймет.
Но я с этим не был согласен.
– Неправда.
– Что?
– Это неправда – что никто не поймет, – едва улыбнулся я этой необычной девушке и протянул руку в знак поддержки. – Я пойму... Я тебя понимаю. И ни капли не осуждаю. Ты сильный человек – сильнее, чем кажешься на первый взгляд. И это вызывает уважение.
– Ты правда так считаешь?
– Я правда так считаю, – кивнул я и взял ее за руку. – У нас с тобой куда больше общего, чем можно сперва подумать. Мы с тобой во многом похожи...
Я смотрел в ее блестящие от слез глаза и думал только одно: «Эта девушка не заслужила быть одинокой».
Как и я, она нуждается в друге. Она нуждается в ком-то таком, кто поймет ее и полюбит. Несмотря на все то, что было раньше. Несмотря на прошлое и скверную репутацию. Софи заслуживала жить нормальной жизнью. И мне хотелось ей в этом помочь – хотелось залечить ее душевные раны... А заодно и свои.

Глава 13

Мы проболтали до поздней ночи, а затем еще какое-то время стояли в дверях своих спален, словно колеблясь – будто сомневаясь в том, стоит ли нам расходиться по разным комнатам, если все равно никто не узнает, что мы были в одной. Что ночевали вместе, за закрытой дверью... И, кто знает, как бы все произошло, если бы он подошел ко мне... приобнял за талию, прижал к себе. А потом поцеловал меня в дрожащие от волнения губы…
Вполне возможно, из этого могло что-нибудь получиться. Я бы совладала со своим страхом, а он бы не стал отступать, если бы видел во мне сомнения. Даниэль не из тех, кто пасует перед словом «Нет», каким бы твердым оно ни было. Уверена, он бы схватил меня за волосы и заставил бы подставить губы под страстный поцелуй. А после этого мы бы оказались на кровати – в объятиях друг друга. Я бы разрешила ему быть сильным и прямолинейным, быть таким, каким сотворила его природа и взрослая жизнь. Он мужчина, которых еще нужно поискать: дерзкий, уверенный в себе, но отнюдь не самодур. Просто он знает себе цену. И ему известно, как это – иметь практически все, а потом это «все» вдруг потерять.
Эта ночь была отличным шансом найти все то, чего нам обоим так не хватало. Окунуться с головой в тепло и страсть, отдаться такому глупому и спонтанному порыву. Этому странному влечению между бандитом-одиночкой и той, что пыталась заменить его дочери маму… Но р*****к, ставший причиной опасного сближения, не позволил нам переступить через черту в тот раз: из комнаты Мивы послышался плач, она ворочалась и хныкала во сне, ее мучили кошмары. И я признательно кивнула Дэну, пожелав ему в мыслях спокойной ночи. А сама отправилась к девочке, чтобы охранять ее сон оставшиеся часы до восхода солнца.
Она лежала поперек кровати, съежившись от холода. Одеяло валялось на полу, подушка была скомкана и забита детскими ногами в самый угол. Мива дрожала – то ли сильно замерзла, то ли от страха, я отчетливо слышала, как она звала... ее.
– Мама... мама... – повторяла девочка сквозь сон. – Мамочка...
Ей по-любому снился кошмар, и я легла возле Мивы рядышком, прижав ее к себе. Как это делают родители, чтобы прогнать от детей зловещие сны.
– Все хорошо, малыш, все хорошо. Мама здесь...
Я укрыла ее одеялом и положила детскую голову себе на грудь, чтобы отвадить стресс и согреть этого дрожащего лягушонка с ледяными лапками.
– Она была тут, у меня в комнате, – всхлипывала Мива, не открывая глаз. – Она тут ползала...
– Кто? Кто здесь был?
– Большая змея, – ответила она и сильно вздрогнула от мурашек по коже. А затем плотнее прижалась ко мне и стала украдкой шептать: – Змея опять пришла за мной. Она тащила меня в свое жуткое логово под нашим домом. У нее там нора. Очень страшная нора...
– Это просто сон. Обычный кошмар, – говорила я, целуя Миву в макушку. – Змея тебя не достанет. Я ей тебя не отдам, обещаю.
– Она очень сильная и никого не боится. Она сказала мне, что вернется. Она все равно меня украдет и утащит в нору.
– Не утащит. Я этого не позволю.
– Ты защитишь меня? – надеялся на меня дрожащий комочек, которого я крепко обнимала под одеялом.
– Обязательно... Если змея опять придет к тебе, я появлюсь в твоем сне и обернусь мангустом… Мангусты не боятся змей – они их едят. И тогда я просто укушу змею за хвост. Очень сильно и больно. Так больно, что она не выдержит и умрет. И больше никогда тебя не потревожит.
После этих слов малышка уснула. Миву уже не мучили кошмары, она спокойно сопела у меня под боком, как и полагается простому ребенку. А возле нее сопела и я. Мы уснули вместе под одним одеялом и проспали так до самого утра.
Конечно, я помнила, что должна проснуться раньше и приготовить ей завтрак, но... Когда мои глаза открылись, за окном уже было светло: грело солнце, чирикали воробьи, дул легкий осенний ветерок, а с игровой площадки долетали визги детей, качающихся на качелях... И все это было явью из-за открытого настежь окна.
– Что? – шарахнулась я от приступа тревоги. – Почему... Мива?
Оглядевшись, я поняла, что лежу в кровати одна. Мивы почему-то нет. Дверь закрыта, а окно – наоборот. Возле подоконника дрожала занавеска, веяло холодком и сыростью травы.
Но почему окно открыто? Кто это сделал?
– Мива! – высунулась я в окно и позвала девочку. Но мне никто не ответил. На заднем дворе было пусто. – Странно... – Я захлопнула окно и хотела проверить дом, но в ту же секунду о стекло ударилась птица. – А! – вырвалось у меня. – Какого черта?!
Я схватилась за сердце, но уже через мгновенье поняла, что это Мофф – тот самый попугайчик, которого часто забывают снаружи. Он ударился в окно и куда-то исчез. На какую-то секунду я даже испугалась, что убила его.
– Мофф! – опять открыла я окно и стала искать его взглядом. – Попугайчик, прости меня! Ты живой?!
И он влетел в детскую комнату как ни в чем не бывало. Знай себе уселся на жердочку в клетке и принялся чистить перышки после неудачной посадки.
Боже, как мне полегчало на душе, когда я поняла, что окно, скорее всего, открыла Мива. Чтобы выгулять своего пернатого красавчика. А главное – он не сдох, я его не убила. Иначе было бы очень печально. Мива бы такого не простила.
Что ж, покинув спальню и выйдя в коридор, я заметила дымок и вдохнула пряный запах готовки. Кто-то что-то жарил на первом этаже. С кухни доносились голоса, было слышно, как шипит сковородка с маслом. И когда я спустилась по лестнице, то увидела Миву – она сидела за столом и выжидающе болтала ногами. Пока у плиты... стоял лично глава семейства.
– Кхм, доброе утро, – сказала я.
– Привет, Софи, – ответила Мива, радостно добавив: – А папа готовит завтрак.
– Я вижу. Хм...
– Доброе утро, – кивнул мне Дэн, о чем-то вздыхая.
И я восприняла это как упрек, естественно. Явно ведь камень в мой огород, мол, почему это я сплю до обеда и не делаю свою работу?
– Помощь нужна?
– Да нет, все нормально. Я тут вот решил яиц пожарить... Ведь надо мне с чего-то начинать.
– Папа жарит яйца, – гордо отчеканила Мива, сидя за столом в цветастой пижаме.
– Вау. Яишенка, – была я впечатлена не на шутку.
Ведь вчера мы только закончили спорить на эту тему: я убеждала Дэна попытаться приготовить что-нибудь для Мивы, а он уверял меня, что это невозможно. А вот теперь – пожалуйста. Стоит у плиты и самоотверженно жарит яйца...
Ну чем не идеальный мужчина?
Впрочем, цыплят по осени считают. И когда на наших тарелках оказались круто зажаренные желтки, мой энтузиазм немного поугас.
– Ну как, девчонки, – смотрел на нас Дэн с надеждой в глазах, – уже пробовали? Вкусно вышло?
– Нет, – ответила Мива и ткнула ножом то, что задумывалось как глазунья. Но что-то пошло не так. – Какая-то она неправильная яичница.
Впрочем, Даниэль решил попробовать лично и тут же робко похвалил себя:
– Да вроде ничего так... Немного пересолено, пожалуй. Но кушать можно, да?
– Ага, – жевала я бодренько, чтобы он не расстроился окончательно. А то ведь достаточно раз признать, что мужчина плохо готовит – и все, к плите он больше не подойдет. – По мне так вкусно.
– Правда? – обнадежился Дэн, хотя Мива так и не рисковала завтракать.
– Да, конечно. И на готовность, и на соль, – кивала я одобрительно, – и на... – замерла я внезапно, попав зубом на кусочек скорлупы.
У меня во рту звучно хрустнул кальций.
– Черт, – расстроился Даниэль. – Я так и знал.
– Это что, скорлупа? – морщилась Мива, отталкивая от себя тарелку. – Пап, ты что, бросал яйца со скорлупой?
– Ох... – тихо психовал наш папа. – Ладно, можете не есть. Это все равно д****о, а не еда. Ведь говорил, что у меня руки не стоят для такого.
– Но зато ты попытался, – улыбнулась я ему. – К тому же, лично я собираюсь доедать. А ты, Мива?
– Я – нет, – вероломно заявила девочка.
– Ну Мива… – упрашивала я жалобным взглядом. – Папа ведь старался.
Но дочь своего отца была непробиваема:
– Почему мы просто не можем заказать нормальную еду? – спрашивала она, скрестив сердито руки на груди. – Я хочу просто вкусные суши, как вчера. Может, мы просто закажем их на дом?
Признаться честно, мне было жаль Даниэля. Он так старался нам угодить. Особенно Миве... Впрочем, глубоко в душе мне хотелось верить, что он это сделал скорее для меня, чем для дочери. Он помнил мое пожелание и попытался сделать все, что было в его силах. Только бы я поспала дольше, не утруждая себя готовкой завтрака.
Но ребенка не обманешь. Мива хотела не просто завтрака – она хотела вкусного завтрака и не собиралась отступать.
– Малыш, папа не виноват, – оправдывала я Дэна, – это моя вина. Я сегодня проспала.
– Мне все равно, я не буду это есть, – вредничала Мива. – Меня тошнит от одного только взгляда на эти яйца. Они как будто из резины...
– Так, хватит, – оборвала я эти нелестные отзывы. – Ты ведь не хочешь сама себе завтрак готовить, правда?
Но Мива надулась.
– Пап, ты закажешь суши? – спросила она, уже покраснев от напряжения. – Я очень голодная. У меня урчит в животе.
– Нет, это плохая идея, – ответил Дэн, чем окончательно расстроил дочку.
– Что? Но почему? – возмущалась Мива, звеня вилкой по тарелке. – А что, по твоему, хорошая идея?!
– Хорошая идея – это выбраться из дома и поесть еду в суши-баре.
– В суши-баре? Нет... Я не хочу туда ехать. Там скучно и противно воняет... Давай ты просто закажешь доставку.
– Тебе там понравится, – настаивал Дэн, видимо, лучше зная свою дочь, чем я. – Обещаю.
– Нет, не понравится, – едва не плакала она. – Я не поеду.
– Поедешь.
– Не поеду!
– Поедешь как миленькая, – был Дэн даже немного груб, как мне казалось. Может, не стоило быть таким принципиальным? – Не просто поедешь, а побежишь перед машиной.
– Дэн, разве можно так говорить?
Но еще больше сердилась Мива:
– Нет! Я не поеду! Я останусь дома!
– Ну, как знаешь... – пожал плечами Даниэль и что-то принялся листать на телефоне. – Просто я подумал... что тебе понравится этот суши-бар.
– Ну и почему же?
– Ну... может, потому, что в нем есть твои любимые роллы.
– Пф... – отмахнулась Мива. – Подумаешь...
– А может... – продолжал Дэн, невозмутимо пялясь в телефон, – может, потому, что суши-бар находится в парке аттракционов...
– А… – отвисла вдруг челюсть у Мивы. – Парк... ат... аттрак... ционов?
По ее виду я могла точно сказать – папаня попал в самую точку.
– Да... – ответил он как бы между прочим и лениво почесал нос. – Ничего особенного, конечно. Если не хочешь ехать, то я могу…
– А-А-А-А-А-А-А-А!!! – визжала Мива, сжав кулачки. – Да! Да! Да! Да! – танцевала она прямо на стуле, предвкушая поездку в детский рай. – Мы поедем на аттракционы! А-а-а-а-а-а-а! Ее восторгу не было предела. Мива бросилась к отцу и стала его крепко обнимать за шею, будто хотела з******ь. И было в этом что-то такое... не знаю... похожее на магию. Как будто видишь распускающийся цвет папоротника: ты множество раз слышала об этом, но лучше один раз увидеть и прочувствовать, чем сотни раз представить в голове.
– Спасибо, Дэн, – дотронулась я до руки и искренне улыбнулась.
– Да... пожалуйста, – ответил он. – Она уже давно меня просила съездить на аттракционы. Так что...
– Я про яичницу.
– О, – ухмыльнулся он. – Не издевайся. Она ужасна.
– Зато ты старался. Я это ценю. Глядишь, в другой раз будет лучше, – произнесла я и поцеловала Дэна в щеку. – Ты сильно вырос в моих глазах. Так держать, якудза.
И он буквально засиял.
Конечно, Даниэль попытался сделать морду кирпичом, чтобы я ненароком не решила, что для него мои слова имели значение. Но этот «покер-фейс» очень плохо сочетался с румянцем на щеках – особенно на той щеке, которой только что коснулись мои губы.
Это была наша первая общая вылазка после того, как... после того злополучного дня, когда наша семья сократилась до трех человек. Но я старалась об этом не думать. Мы ехали в парк аттракционов, и Мива была на седьмом небе от счастья. Она валялась на заднем сиденье кабриолета, корчила рожицы соседям по потоку и даже показала средний палец полицейской машине, когда мы стояли на светофоре. Правду говоря, я не знала, как на такое реагировать, поэтому сделала вид, будто ничего не видела. И просто вращала руль как заправский водитель – намотав на шею шарфик и надев большие темные очки, подобно Одри Хепберн. ..............

..... – Давай вопрос, я выбираю правду, а не действие.
– О… – звучало для меня, как сирена опасности.
Он что-то задумал. Но что? Какой вопрос он мне приготовил?
– Давай уже спрашивай. Не тяни интригу.
– У тебя есть парень? – удивил он меня таким простым и в то же время говорящим вопросом.
– Есть ли у меня парень?
– Да. У тебя есть бойфренд? Расскажи мне о нем. Кто он?
– Ну... Правда в том, что у меня нет парня, – ответила я. – Тут и говорить особо не о чем. Замужем я не была. Бойфренда нет... такие вот дела. Скрывать мне нечего. Я одинока.
В ту секунду мне не хотелось смотреть ему в глаза, потому что сказать такое будет стыдно любой девушке, если ей уже давно не семнадцать лет. Никто не хочет выглядеть старой девой, но я именно так и смотрелась.
– Странно, – хмыкнул Дэн. – А сразу так и не скажешь...
– Почему?
– Ты очень хороша собой. Обычно такие девушки не бывают одиноки.
Услышать те слова было приятно. Не спорю и врать не стану. Мне было приятно знать, что он считает меня привлекательной. Не знаю, специально или случайно, но Дэн ловко сделал комплимент, который не оставил меня равнодушной. Вот только я не спешила плыть от счастья и не хотела казаться доступной. Тем более, что... моя память хранила кое-что интересное.
– Ах так... – возмутилась я. – Хороша собой, значит, да?
– Да, – повторил он невозмутимо. – По мне так ты от природы красива.
– А как насчет того дня, когда ты при встрече сказал мне... помнишь, что ты сказал, когда увидел меня впервые?
– Что же я сказал?
– Ты сказал мне: «Я думал, ты будешь посимпатичнее», – кривлялась я, закатывая глаза от напыщенности.
– Ха-ха-ха-ха-ха! – смеялся Дэн. А вместе с ним хохотала и я. – Это я так, что ли, говорил? Я в это не верю…
Нам было реально весело вместе, и это оказалось невероятно круто. Он открывался мне с совершенно новой стороны – стороны, которой я раньше не видела. О которой даже не догадывалась.
– Да-да, все так и было.
– Я не виноват, – отшучивался Дэн. – В тот день было пасмурно, шел дождь и все такое...
– Ага, дождем решил прикрыться. Хитренький. Зато вот я хорошо тебя разглядела.
– Да и первое впечатление всегда обманчиво. Мне тогда показалось, что ты не так красива, как в реальной жизни.
– Угу... Как я тебя понимаю, – мстила я. – Ведь первое, что я подумала при взгляде на тебе – что на сиденье черного мерса сидит обычный засранец в дешевом костюме. Представляешь?
И он вдруг изменился в лице.
Я хотела пошутить и думала, что это будет уместно как отплата за его слова. Но, видимо, вседозволенность в тот вечер была лишь иллюзией. Как оказалось, только Даниэль мог вести себя свободно и говорить, что пришло на ум.
– Ты меня только что оскорбила, – процедил он сквозь зубы и отодвинул свой стакан. – Ты хоть думаешь, что говоришь? Ты понимаешь, что я тебя обязан теперь наказать за такую дерзость? Ведь это чистое вранье...
– Извини, Дэн, – поникла я и попыталась погладить его руку. Но он ее одернул. – Я не хотела тебя оскорбить. Не злись, пожалуйста.
– Как ты могла такое сказать, Софи?! – сердился он. – Как ты могла сказать, что я был в дешевом костюме?! Да у меня вся одежда шьется на заказ у лучших портных Сан-Франциско! – сжал он кулак и театрально треснул им по столу.
И только теперь я поняла, что он шутил. Это просто была шутка – он мне подыграл.
– Ха-ха-ха-ха-ха! – дружно смеялись мы оба, расслабленные ночью и усталостью.
Он смотрел на меня, а я – на него. И нам обоим не хотелось идти по своим спальням. Что же будет дальше, чем закончится этот вечер?
– Ну хорошо, – потирала я руки. – Теперь настала моя очередь издеваться. Так... что бы тебе такое загадать в плане действия? Ага... я тебе приказываю приготовить завтрак.
– Чего? – был неприятно удивлен Даниэль. – Завтрак? Я? Да ты в своем уме?
– Да, приготовь завтрак для Мивы. Утром. Приготовишь еду для своего ребенка. А что, слабо тебе?
– Послушай, – отмахивался Дэн, – готовка – это вовсе не по моей части. Я не умею.
– Может, это потому, что ты и не пробовал? У неумелого руки не болят. Знаешь такую поговорку?
– Нет-нет-нет, Мива меня убьет...
– Почему это?
– Она опять наденет ту ужасную маску, в которой еще я гонял мальчишкой и все время получал за это подзатыльники от тети Рэй. Мива пронзит меня адским взглядом за малейший просчет – будь то пересол, недосол, слишком твердое, слишком мягкое, слишком сладкое...
– Я поняла тебя, поняла, – осознала я, что Дэн не перестанет препираться.
– Уж лучше готовить будешь ты. У тебя это неплохо получается. По крайней мере, Мива довольна. А что мне еще нужно для отцовского счастья? – улыбнулся Даниэль и по-доброму добавил: – Да и вообще... когда кто-то готовит, для меня это сродни волшебству. Это как магия, понимаешь? У меня руки для такого не стоят.
– Хм... – рассмешил меня Дэн и натолкнул своей последней фразой на интересную мысль.
– Что? – удивился он, заметив мой хитрый взгляд. – Что-то не так? Я что-то не так сказал? Что смешного?
– Ты просто подкинул мне интересную мысль.
– И что же это за мысль?
– Если ты отвергаешь действие, тебе придется рассказать мне... кое-что пикантное, – кокетничала я. – Нечто интимное.
– О господи... – выпил он коктейля со льдом и приготовился слушать. – Давай уже, не томи. Валяй свой пошлый вопрос.
– Расскажи мне о своем первом разе.
– Что? О чем ты?
– Когда ты впервые сделал ЭТО. Ну... ты меня понял, – играла я бровями, как бы намекая. – Как это было, при каких обстоятельствах? С кем? Опиши ее... Ну или его.
– О... – неловко улыбался он. – Какой кошмар. Ты просто садист.
– Неправда.
– Ну как такое можно спрашивать у взрослого мужчины?
– Да брось. Колись уже.
– Ну ладно, – вздохнул Даниэль. – Что ж... мой первый раз был... с моей будущей женой.
– Да ну... – была я искренне удивлена. – У тебя?! У такого крутого перца?!
– Да. Это была Мари. Она моя первая женщина... И она же единственная.
– Что? Единственная?! – вырвалось у меня. – То есть... у тебя больше ни с кем... – чуть ли не пищала я от удивления. – Вообще ни с кем?
– Да, больше ни с кем, – нервно ответил он. – А что, это проблема? Я обязательно должен был ходить налево и сношаться со всеми юбками в округе?
– Да нет, ну чего ты вдруг завелся? Я не в этом смысле. Просто это… ну... Это неожиданно. Извини. Это... на самом деле это очень круто. Ну, знаешь, тот факт, что ты и Мари...
– Якудза очень чтут супружескую верность, – говорил Дэн так серьезно, что не верить ему было невозможно. – И измена в семье для нас – большой позор, от которого не отмыться. Это идет вразрез с традиционными ценностями клана. Семья для мафии – святое. Мы стараемся сберечь ее любыми силами, что бы ни случилось. Понимаешь?
– Понимаю. Конечно, понимаю. Это впечатляет... Якудза крутые. Никогда бы не подумала.
– Ты просила меня описать свою первую женщину. Что ж... – вздохнул Даниэль и посмотрел куда-то в стену, словно видел там портрет своей покойной супруги. – Мари была яркой и солнечной... Прямые рыжие волосы, глубокие зеленые глаза. Милая улыбка. Веснушки на щеках, – улыбнулся он мечтательно. А затем добавил: – И немного на лбу... Да и на носу они тоже были. Я обожал ее веснушки, хоть она и замазывала их старательно тональным кремом... Я влюбился в нее еще подростком. Еще совсем ребенком. И уже тогда я точно знал, что придет день – и мы с ней поженимся. Потому что наш брак был предначертан судьбой. Я это чувствовал. Я... просто так хотел, безумно хотел. Я всегда видел в ней свою будущую жену, я видел, как у нас появятся дети. Как они будут похожи на нас обоих. Я видел, как мы повзрослеем... а затем состаримся вместе. Я всегда все максимизировал и стремился видеть только хорошее. Только то, что хотел увидеть. И был уверен, что могу все контролировать... Черт, – опомнился Дэн и начал тереть глаза. – Извини, меня опять понесло. Я не хотел. Ты спросила меня о первом сексе, а я...
– Ничего, – пугливо коснулась я мужского плеча, чтобы оказать свою поддержку. – Все нормально. Ты можешь рассказать мне все, что пожелаешь.
Я тогда не знала, как он отреагирует на это. Да и я сама... взаимодействие с людьми мне давалось нелегко. И особенно с противоположным полом.
Но Даниэль вызывал у меня особые чувства. Это были смешанные эмоции – страх и любопытство, желание узнать его получше и скрытое восхищение этим человеком. Впрочем, даже не человеком – я восхищалась им как мужчиной, и мне было трудно с этим бороться. Эта симпатия росла, превращаясь во что-то неконтролируемое. Нечто пугающее и в то же время восхитительное, согревающее. Возбуждающее...
Его откровенная история о первой и единственной женщине сразила меня наповал. Ведь, если он не врет и говорит мне правду, у него больше никого не было, кроме жены. А многие ли на такое способны? Это вообще нормально? Может, он больной, и лучше сторониться таких мужиков?
Я толком не знала, что это и как с этим быть. Но было очень похоже на то... что я просто влюблялась в него как девчонка. Меня тянуло к нему магнитом. И это опьяняло.
Глава 12
(Глазами Дэна)
Я уже давно не ощущал подобного.
С тех пор, как ушла Мари, в моей душе поселился холод. Это была ледяная тьма, озлобленность, желание мстить и унижать любого, кто был за пределами семьи. Любого чужака, который пытался сойти за друга, но втайне мог держать за спиною нож, чтобы вонзить его в удобный момент. Я был уверен, что теперь все пойдет по наклонной – мой бизнес, атмосфера в доме, отношения с Мивой да и вообще моя личная жизнь. Разменяв четвертый десяток, я превращался в старика – сурового, ворчливого, вечно всеми недовольного. Разрушающего себя изнутри целым ворохом страхов и разочарований. Мне было страшно думать о будущем, я его просто не видел, уже не представлял. Тучи сгущались, тиски сжимались, а больше всех страдала от этого Мива. Моя единственная дочь, ради которой я был готов пойти на любые жертвы – только бы она была счастлива и оставалась рядом.
И тут появилась Софи. Сперва я счел ее случайным эпизодом, ничего не значащим элементом внешнего мира. Простая юристка, на которую я мог свалить всю бумажную работу. Я мог ее запрячь в кабалу и уволить при первом желании. А если будет виновата в утечке важной информации, денежных потерях – то и вовсе ликвидировать как нежелательного свидетеля. Я уже так делал, я убийца, безжалостный бандит, которых еще надо поискать.
Но то, что произошло потом – когда дом опустел и стал отмирать как ветхое прошлое – заставило меня взглянуть на нее иначе. Она оказалась доброй и внимательной, вполне сносной кухаркой и старательной няней, с которой Мива чувствует себя комфортно. А это было главным, о чем я мог мечтать. Особенно теперь, когда тети Рэй больше нет, а имя Мари постепенно забывается, словно ее никогда и не было.
Похоже, я питал к ней нечто большее, чем просто благодарность. Иначе бы я не пригласил ее в сауну и не приготовил этот дурацкий коктейль для большей смелости.
О чем я вообще задумался? К чему все это? К чему все идет? Я стараюсь показать свое великодушие как хозяин или же хочу ей угодить как женщине?
Черт... Да чтоб его... Я так давно не общался с девушкой. Давно не ощущал этого запаха, не слышал звонкого смеха, не прикасался к нежной коже. Я безнадежно одичал и уже не представлял, каково это – быть с женщиной. И желать ее. Как это происходило теперь.
– Ладно, Софи, – думал я о том, что бы загадать ей такого – невыполнимо трудного и в то же время интересного для меня самого. – Я приказываю тебе взять мой пистолет...
– Что? – удивилась она.
– ...И попасть из него по пустой бутылке с расстояния в десять метров.
– Пф... Да ты что, Дэн? Ты это серьезно? Ты и правда считаешь, что я на такое способна?
– Ну хорошо, – пошел я на уступки. – Хорошо. С пяти метров.
– Да ты шутишь, Сато?! Какие пять метров?!
– С двух, – дошел я до крайностей. – Да хоть в упор...
Но Софи была уверена – с такой задачей ей не справиться, каким бы ни было расстояние.
– Нет-нет-нет! Это нонсенс! Оружие и я – несовместимые вещи!
– Да что ты такое говоришь? – взял я из ящика в комоде «домашний» ствол, который лежал на кухне про запас, на крайний случай. – Он весит чуть больше килограмма, возьми – попробуй...
– Не смеши меня, Дэн.
– Да из него даже Мива могла бы стрелять. Ну серьезно. Просто сделай пару выстрелов, разве тебе не интересно, как это?
– Нет, не интересно, – ответила она вполне серьезно. – И я надеюсь, ты не станешь давать ребенку оружие, правда ведь?
– Ага, конечно. Еще сделай из меня отца-идиота. Я это просто так сказал.
Пришлось убрать пистолет обратно. Просто вернул его на место, чтобы не нервировать Софи.
– Дэн, я его даже в руках удержать не смогу, не то что стрелять по мишени, понимаешь?
– Ствол легкий, удобный. Отдача минимальна.
– Я в жизни не держала в руках пистолета и нарушать это правило не собираюсь. Я ни капли не стрелок и не преступница. Я не якудза, ты должен это понимать... Давай лучше вопрос. Я выбираю правду.
– Забавно, – подметил я, – мы постоянно выбираем только правду, а не действие. Так у нас совсем не останется секретов.
Но она лишь игриво прикрылась рукой – якобы стесняясь правды, которую я могу из нее вытащить.
– Говори уже, я жду.
– Хорошо. Тогда вопрос на миллион, – задумался я и представил в голове одну пикантную деталь – я ее подсмотрел во время купания в онсэн. И эта деталь была на теле молодой девушки, которую я пригласил на своеобразное свидание в подвале собственного дома. – Расскажи мне, откуда у тебя наколка. Та маленькая татуировка.
– Какая татуировка? У меня нет татушек. Это ты весь в наколках, а я...
– Под левой грудью. Я видел.
– О... – оторопела она. – Чего? Ты разглядел ее в таком интимном месте? Ну ты и зоркий глаз! Извращенец!
– Извини. Но я как-то бросил взгляд, когда ты выходила из воды, и...
– Конечно-конечно... ритуальная купальня, – стали краснеть ее щеки. – Все я теперь поняла. Это был хитрый план, чтоб меня как следует рассмотреть, да?
– И все же... Откуда она у тебя?
– Да это так. По юности бахнуло в голову – вот и набила закорючку. Она ничего не означает, я о ней даже забыла, если честно.
Софи старалась сделать вид, словно татуировка не имеет значения и была случайностью. Но я прекрасно знал, что она мне врет.
– Напомню тебе условие игры: мы говорим только правду и ни в коем случае не лжем. А ты мне лжешь... – И она не стала отрицать. – Твои слова – просто ложь, потому что это тюремная наколка. Не так ли?
Софи явно не хотела рассказывать об этом эпизоде своей жизни. Если бы я сразу узнал, что она сидела в тюрьме, то вряд ли взял бы ее на работу. Неважно, по какой статье, это было бы уже неважно. Ведь если твой юрист не смог защитить от решетки самого себя, то что тут говорить о якудзе-хозяине, который всегда балансирует на лезвие бритвы?
Естественно, теперь эта деталь – эта крохотная татуировка под женской грудью – не приведет к тому, что я выгоню Софи из дома. Но с учетом того, что я доверяю этой девушке собственную дочь, мне бы очень хотелось узнать всю правду. До последней капли.
– Вот же черт... – вырвался у нее нервный смешок. – Не думала, что придется об этом рассказывать... Неприятный сюрприз.
– За что ты сидела?
– Тебе это не понравится, Дэн. Прости...
– Ничего, ты лучше признайся. И тогда я уже сам решу, нравится мне это или нет. В мире мафии нет ничего постыдного, если ты за что-то отсидел. К сожалению, такое бывает. И часто. Особенно если ты не знаешь меры, если ты одержим местью... и не имеешь поддержки клана. Так почему же так случилось, что ты побывала за решеткой? Поведай мне свою историю. А я постараюсь отнестись к ней с пониманием.
– Эх... – качала она головой, неохотно идя навстречу. – Знаешь, Дэн... я должна тебе в кое-чем признаться.
– В чем же?
– У меня есть небольшие проблемы, скажем так. Проблемы в общении с мужчинами. Мне, знаешь ли, трудно наладить контакт с противоположным полом. Этому мешает психологический барьер...
– Думаю, это нормально, – решил я помочь Софи, но она отмахнулась.
– Нет, не нормально. Ты просто не знаешь. Дело в том, что я... короче, меня просто рвет на части и буквально выворачивает, когда ко мне прикасается мужчина.
– Что? Ты это серьезно?
– Ты не ослышался. У меня... хех... – дрожали ее губы нервным смехом, – у меня, бляха муха, есть серьезные проблемы. Я не просто так без мужика, понимаешь? Это... этому есть серьезная причина.
– И в чем же эта причина? Извини, я не психолог и не знаю всей правды, но... в чем причина этой проблемы? Тебя кто-то обидел?
И на этих словах она умолкла. У Софи подступил к горлу ком, она не хотела или боялась рассказать мне подробности и просто смотрела в потолок. Думаю, мой вопрос довел ее почти до слез.
Твою мать... это было совсем не то, чего я добивался. Теперь уже казалось, что она расплачется у меня на глазах.
– Ну ладно, извини... – пытался я загладить вину и решил придвинуться к ней, чтобы взять за плечо, но Софи как-то странно шарахнулась. И этот жест мне показался очень агрессивным. Похоже, у нее и правда были с этим проблемы. А я об этом даже не догадывался. Я думал, что любая женщина готова раздвинуть ноги перед богатым парнем, лишь бы он обратил на нее внимание.
Но история с Софи была другой. И это поставило меня в тупик... Я не знал, как на такое реагировать: отчасти просто не верилось, что она искренна, а отчасти – это вызвало во мне интерес. Довольно странный, немного нездоровый, но отчетливый интерес. Я хотел разгадать ее загадку. И возможно, помочь – дать Софи возможность справиться с этой необычной проблемой.
– Знаешь, – успокоилась она и начала вновь говорить, – не у всех первый раз случается как в сказке. Как там пишут в любовных романах? «Она была юна и неопытна, а ее первый мужчина – прекрасен и внимателен... Он бережно поднял ее на руки и отнес в спальню, чтобы подарить ей море ласки и любви...» – произнесла Софи и цинично хихикнула. – Вот у меня первый раз был совершенно другим. Мой первый контакт... он был... Он был не по моей воле, понимаешь? Я не хотела этого, не собиралась. Я даже не помышляла в тот вечер, что что-то произойдет... такое... Прошло уже столько лет, но я до сих пор не могу об этом говорить, – дрожал у нее голос. – Вот даже, видишь, – хмыкнула она, – даже сейчас я с трудом рассказываю об этом. Даже не верится, что я кому-то это говорю…
– Послушай, если тебе нужно время, чтобы успокоиться – я пойму. Бывает всякое, я ведь не знал, что все так серьезно... Можем отложить этот разговор до завтра. Расскажешь, когда сама захочешь. Окей?
– Нет, не окей, – ответила она. – Я либо расскажу тебе сейчас, либо не расскажу уже никогда. Ты даже не представляешь, как трудно мне говорить.
– Хорошо, я понял. Извини. Продолжай...
.... продолжение следует

...... Боже, какой позор… Как же жалко я тогда выглядела, наверное.
– Не надо стыдиться. Раздевайся, – предложил мне Даниэль и залез в глубокую ванну. Даже не ванну, а, скорее, небольшой бассейн, вымощенный мозаикой. Вода в нем была горячей и прозрачной. Над ней клубился пар, но даже после погружения нижней части мужского тела я отчетливо понимала – мой босс внизу ничем не прикрыт!
И я тут же вспотела. Вспотела очень сильно, у меня по лбу буквально текли ручьи, я ощущала, как мокреет блузка под теплым пиджаком и как строгая черная юбка подло липнет к влажным ногам. Как будто намекая: «Пора бы уже сделать то, что он сказал. Пора раздеваться, Софи. Раздевайся, не глупи»
– Так значит, – взяла я себя в руки, – вы приготовили ванну?
– Вроде того.
– Но разве нормально принимать ее вдвоем малознакомым людям? Да еще и голышом…
– Это онсэн, – заметил Даниэль. – Традиционная купальня, в которой по традиции ванну принимают как мужчины, так и женщины. И при этом тело должно быть свободным от одежды. Таковы правила онсэн.
– Но ведь это… это как-то странно.
– Это похоже на сауну. Как у европейцев. И если люди друг-другу доверяют, они вправе снять с себя все лишнее. Ведь скрывать им друг от друга, по идее, нечего.
– Понятно...
– Скажи мне, Софи, тебе есть, что от меня скрывать?
Я хотела было приняться оправдывать себя, но внезапно осознала, что он назвал меня по имени. Он назвал мое имя. Не сингиин. А Софи.
О боже… Не может быть.
Укротив свой страх, я разделась. Повесила пиджак на спинку кресла из ротанга, стащила прилипшую к телу блузку, затем юбку. А потом и остальное. Чтобы погрузиться в горячую воду под пристальным взглядом Даниэля.
Мы сидели с ним друг напротив друга в полулежачем положении. Он смотрел на меня, а я – на него. И на его татуировки.
– Я даже и не представляла, что на вашем теле может быть столько татуировок.
– Что ж, татуировки – неотъемлемая часть культуры якудза. У каждого члена клана должна быть отметина о принадлежности к семье. Впрочем, дополнительные рисунки никем не возбраняются. Главное правило – не выдавать себя в толпе. Чтобы другие и полиция в частности не знали, что перед ними воин якудза. Поэтому у нас принято расписывать только то, что скрыто под одеждой.
– А что означают ваши татуировки? Они ведь что-то означают? Почему их так много? Это ваша обязанность – забить все тело чернилом?
– Нет, – иронично улыбнулся Сато. – Вовсе нет. Просто набивание сложной татуировки – очень болезненный и даже мучительный процесс, поэтому якудза стараются показать таким образом стойкость и несгибаемость своего характера. Ведь чем больше на тебе татуировок, тем больше боли ты через себя пропускаешь. А боль, как верят многие, очищает и укрепляет. Если не убивает, естественно.
– То есть… – поняла я главный секрет, – это скорее понты?
И он просто улыбнулся мне в ответ:
– Да… именно так. Я был молод и хотел всем доказать, что готов стать якудза. Что я не слабый сопляк и не зеленый баловень судьбы, а самый настоящий воин. Поэтому принялся мучить себя наколками с раннего возраста. Отец просил меня этого не делать – в последнее время люди все меньше следуют традициям и стараются быть как все. Якудза уже не те, что были раньше. О былом расцвете нет уже и речи. Но я, как человек из фактически другой культуры, попавший в мир мафии волей случая… я свято чтил эти древние законы. И поэтому в душе я преданный якудза, хоть и не японец. Отец всегда мне повторял, что благородство определят не разрез глаз и даже не количество татуировок на теле. Благородство воина – оно в душе. Оно в твоих поступках и твоих помыслах, – понял Даниэль, что слегка увлекся, и умолк.
– Это безумно круто, – призналась я. – И ваша история, и ваш путь становления, мистер Сато, и ваше желание...
– Не называй меня мистером Сато.
– Что?
– Предлагаю перейти на ты, – озадачил он меня такой новостью и непринужденно поправил волосы, намокшие от пара и легшие на влажный лоб. – Называй меня просто Дэн.
Тот вечер стал для меня полной неожиданностью.
Я ждала от Даниэля Сато чего угодно, включая физическую расправу или психологическое давление, но никак не романтическую ванну в горячем джакузи. Конечно, это было не совсем джакузи, да и романтичным этот процесс мне сперва не казался. Но чем дольше я лежала в теплоте чистой воды и понимала, что в метре от меня точно так же нежится голый Аполлон, тем больше мне хотелось кокетливо улыбнуться и бросить еще один взгляд на его жилистое тело.
Впрочем, Даниэль устроил это отнюдь не из-за пошлых мыслей. Таким жестом он хотел найти со мной полного примирения и показать, что он мне друг, а не враг. И даже не босс.
– Наверное, ты удивилась, когда увидела все это, – говорил якудза, смотря мне в глаза. – Но я решил, что настало время нам лучше узнать друг друга. И поговорить наконец-то по душам... Извини, что был с тобою груб. Я не со зла, такой уж я есть, к сожалению. Кхм... – отвел он взгляд и нашел в себе силы сделать ремарку, – вернее, таким стал. С годами.
– Все это несколько неожиданно, мистер Сато...
– Дэн. Просто Дэн.
– Дэн… – повторила я и ощутила, как резко поплыла.
Картинка перед глазами задрожала, заколыхалась, и я как будто стала кружиться на карусели. Было похоже на головокружение. Только я прекрасно знала, что причина не в горячей воде и даже не в стрессе из-за общего купания. Причина была в другом – я просто вспомнила ту записку, поздравительную открытку, которую нашла в машине. Даниэль так красиво и чувственно вел себя с супругой… А в конце написал: «С любовью, Дэн»
– Так меня зовут близкие, – сказал Дэн, но тут же осекся. – То есть... называли. Раньше. Для Мивы я просто папа.
– Хм... – улыбнулась я, припомнив, как крепко она обнимает отца за шею. – Она вас очень любит... Тебя любит, – стало мне неловко, и мы оба рассмеялись. – Извини.
– Ничего, все нормально... Мне очень нравится смотреть, как вы с ней ладите. Как вы... – говорил он мечтательно, – играете вместе, делаете уроки, наводите порядки в доме и даже что-то там готовите… Это согревает мою душу. В такие моменты мне кажется, что еще не все потеряно, что этот дом еще не окончательно умер. И у Мивы есть шанс вырасти нормальным ребенком. Даже без тети Рэй.
– О, тетя Рэй...
– Да, это было трудно. Извини, что тебе досталось от меня. Все из-за горя, я… знаешь, я был сам не свой тогда.
– Все нормально, я понимаю, – почему-то оправдывала я Дэна и, сама того не заметив, притронулась к его руке. – Ой… прости. Я не нарочно.
– Ситуация довольно тяжела. И тут надо понимать специфику отношений между кланом якудза и мексиканской мафией.
– Ты говоришь сейчас о банде «четверок»?
– Да. Я теперь везде вижу происки картеля. Мне повсюду мерещатся киллеры, шпионы и прочие пособники барона Рамиро.
– Ох уж этот Рамиро... – вздохнула я. – Все о нем только и говорят. А из чего вообще разгорелась ваша вражда с мексиканским кланом?
– Изначально Сан-Франциско был поделен на зоны влияния. У каждой семьи, каждого клана была своя очерченная границей территория. Так было годами, десятилетиями. Пока мексиканскую мафию на западном побережье не возглавил Алехандро Рамиро. Этот ублюдок не желал мириться с прежними устоями и начал агрессивно подминать под себя клан за кланом, банду за бандой, делая их своими марионетками. Заставляя их всецело подчиняться и отдавать барону часть своих доходов. Причем не просто часть, а сразу половину от общей выручки.
– Назвать это справедливым нельзя.
– Рамиро задался целью прибрать к своим рукам весь город, чтобы стать его единоличным хозяином и контролировать абсолютно все, что происходит в Сан-Франциско. Он начал шантажировать другие банды, угрожая им расправой. А всех несогласных, кто гордо отказывался от слияния с картелем, барон показательно устранял. Убивал физически… – затих почему-то Дэн, а спустя минуту опять нарушил тишину и добавил: – «Четверки» убили моего отца.
– Боже, какой ужас. Мне очень жаль.
– Мама покинула нас еще раньше. Она болела. И долго никому не признавалась в этом, боялась нас расстроить. Она была одержима уютом в доме. И потому боялась дня, когда папа умрет. Когда его пронзит бандитский нож или шальная пуля на очередной разборке. Мать молила отца завязать с преступным миром. И еще сильнее умоляла запретить мне быть якудза. Она просила папу не позволить мне быть таким, как он. Она не раз мне говорила, что видела сон, в котором хоронит меня совсем молодым, так и не увидев внуков… А в итоге вышло все совсем наоборот... Силы покинули ее первой. А потом ушел отец. И мне пришлось возглавить фамильное дело еще совсем зеленым юношей – в двадцать с лишним лет.
– Какой кошмар... – слушала я Дэна и понимала, как трудно ему было в тот период.
– Картель не мог с этим смириться. Рамиро был уверен, что решил вопрос с ячейкой Сато и теперь его люди могут безнаказанно терроризировать наш район. Но я оказался крепче, чем он думал. И смог достойно принять наследие своих предков. Заменив отца. Со временем я навел порядок в своих кварталах и выгнал чужаков, хоть они и огрызались.
При этих словах Дэн провел рукой по шраму, которого я сразу не заметила. У него на плече и чуть ниже на ребрах были следы от пулевых ранений. И Дэн невольно прикасался к этим местам, вспоминая нелегкие дни «наведения порядков».
– Тебе больно?
– Это фантомная боль, – ответил он. – Когда вспоминаю прошлое, эти отметины ноют и жгут, словно свежие раны. Это был тяжелый период. Но я, как ни странно, выжил, а моя супруга – нет... Она, как и моя мать, боялась потерять меня. Она молила меня склониться перед картелем и стать их рабом, стать безвольной марионеткой. Только бы они меня пощадили. Но в ней было слишком много доброты, она не знала, что есть люди, которым дай облизать пальцы – и они откусят руку по локоть. Она не умела отличать плохих людей от хороших, а лжецов от тех, кто говорит тебе правду. И Мива такая же. Она унаследовала характер мамы и от природы очень доверчива. Хотя внешне они мало похожи, но характер тот же... – тяжело вздохнул Даниэль и добавил: – Поэтому я и поклялся защищать ее от обмана, под каким бы видом он ни пожаловал в наш дом.
Должна сказать, идея с совместным купанием произвела на меня неизгладимое впечатление. Сперва это казалось чем-то диким, чем-то бесконечно пошлым – меня всю буквально трясло от самой мысли, что Дэн притронется ко мне, а я перед ним абсолютно голая. Но затем, по ходу нашей беседы и взаимных извинений, напряжение снижалось, слова становились все более простыми и понятными. А взгляды – раскрепощенней и смелее.
Горячая вода и такой же приятный дурманящий воздух… Они делали свое: заставляли дышать все глубже и чаще, томно вытирать лицо от пота и смачивать волосы водой, чтобы добиться хоть немножко прохлады. Время шло, вечер плавно превращался в ночь, где напротив меня был соблазнительный мужчина, без одежды и предрассудков. И хотя я была трезва, но вся эта атмосфера и жара – они лишали меня возможности мыслить. Все происходило уж слишком необычно, слишком странно и... приятно, чтобы я взяла и положила этому конец. Только не в тот вечер.
– Расскажи мне о ней, – сказал Дэн и вылил себе на голову ковшик воды, чтобы освежиться. А заодно и очистить свои мысли от лишнего, от того, что и так было на уме у нас обоих. Только мы не признавались в этом.
– О ком? – спросила я.
– О твоей матери. Какая она – эта женщина, ради которой ты решилась пойти на крайности? Ты ведь попала ко мне из-за нее... Вернее, ради нее. Не так ли?
– Да... – грустно улыбнулась я. – Так и есть. Вот только… рассказывать-то особо и нечего. Моя мать, скажем так, не получила бы медаль на конкурсе лучших родителей мира. Она у меня... самая обычная. Просто человек, как и я. Не якудза, не бизнесвумен, не благородных кровей. А простые люди, как известно, делают ошибки, бывают неправы, могут быть несправедливы к собственным детям... И все же она моя мать. И я ее по-своему люблю. А также верю, что и она меня тоже... любит по-своему. Правда, мы это друг другу почти не говорили. Никогда. Какое-то время назад мне даже хотелось... вернее, я думала, что смогу... – было мне непросто откровенничать, – смогу забыть о ней. Да... – задрожал у меня голос, но я продолжила: – Мне хотелось покончить с прошлым и представить себя другим человеком. Человеком, который не связан со всем тем, что было раньше. Но это была иллюзия... Просто утопия, красивая картинка, которую я придумала в голове. Потому что мы – это то, чем мы являемся на самом деле, понимаешь меня? И во мне большая часть моей неидеальной мамы. Я ее к***ь, ее продолжение... Поэтому когда я узнала, что она больна. Что ей срочно нужна моя помощь, то я поняла, что ей просто не на кого надеяться. Просто не на кого... – спрятала я лицо в ладони, чтобы Дэн не видел меня с красными от слез глазами.
Но его это ничуть не страшило.
– Я тебя понимаю, – сказал он сочувственно и притронулся к моему плечу. Но я от этого касания вздрогнула, как от удара током.
– А...
– Извини, я не хотел. Не хотел тебя спровоцировать. Не подумай, я без задних мыслей.
– Ничего, все нормально. Просто иногда мне сложно… сложно переносить такие вещи.
– О чем ты? – не понял Дэн, но расспрашивать меня дальше не стал. – Ладно, проехали.
– Просто забудь. Ты ничего плохого не сделал. Проблема во мне – не в тебе.
– Ты, наверное, подумала, что я тебя домогаюсь. Извини.
– Да нет, все нормально, – растерялась я и теперь не знала, как загладить этот неосторожный жест. – Ничего такого я не подумала.
– Ну ладно… – выдохнул Дэн. – Хорошо. Так ты... – стер он с лица капельки пота, – ты и правда не в обиде на меня?
– Нет. Никоим образом.
– Возможно, вся эта затея с общим купанием – это… перебор, пожалуй. Ты не была к этому готова, а я почти силой затащил тебя сюда и...
– Нет, – заявила я твердо. – Это не так.
– В смысле?
– Ты не прав. Мне эта идея понравилась. Это… да, это немного странно, но зато мы наконец друг друга узнали. К тому же… в последнее время мы оба на нервах, как на иголках. А это позволит нам расслабиться и чувствовать себя лучше. Разве не так?
– Ну да... – кивнул он. – Это расслабляет.
– Вот когда ты в последний раз с кем-то так сидел, погрузившись в ванну?
– Я? Ну... даже и не помню...
– А я вот никогда еще такого не делала, – защитила я дерзость своего покровителя. Дав ему четко понять – мне нравится то, как он себя ведет. По крайней мере – сейчас. – Мне вот очень нравится... Только вода немного остыла. Уже не так тепло. И... – пожала я плечами, – вылезать не хочется. А надо бы... Что будем делать дальше?
– Дальше?
– Ага.
– А ты разве не собиралась спать? – спросил он с ноткой удивления.
– Да как-то не особо хочется. А тебе? – поднялась я из воды, вульгарно не прикрывшись. И обернула себя полотенцем. – Как насчет поиграть?
– Поиграть?
– Сыграем на двоих, пока р*****к спит?
– А во что? Например...
– Правда или действие.
– О, нет... – качал он головой. – Только не это. Ненавижу это игру.
– Тебе понравится.
– Я в это не верю. Не понравится.
– Если ты откажешь мне, я восприму это как оскорбление, – сказала я серьезным тоном и протянула Дэну руку. – Ну так как, мистер суровый якудза? Идем?
Глава 11
Я наконец осознала, насколько сильно изменилось отношение Даниэля. И все благодаря тому, что его дочь нашла во мне нового друга. Было трудно поверить, что еще пару недель назад он хотел меня убить за мелкий недочет, а теперь мы общались, словно давние друзья. Сперва это было неловко и робко, я ждала какого-нибудь подвоха, двойного смысла в каждом сказанном слове. Но со временем полностью расслабилась и приняла ситуацию такой, какой она была. А именно – позволила Дэну войти в мою жизнь в совершенно новой роли.
В качестве интересного мужчины, необычной загадки, которую хотелось бы разгадать до конца. И в конце концов понять, кто же он на самом деле – неуравновешенный психопат или потрепанный судьбой нормальный мужик, с которым можно приятно провести время и почувствовать себя полноценной женщиной.
Мы попарились в сауне и вышли из нее розовощекими, теплыми и с улыбкой на губах. Было уже довольно поздно, но ложиться спать как-то совершенно не хотелось. А хотелось поболтать с ним еще часок-другой, узнать этого парня лучше. Или хотя бы просто выпить чаю, смотря на его мокрые волосы – такие непохожие на прическу, которую мне приходится видеть каждый день. Было в этом Дэне что-то дерзкое, необузданное, нечто такое, что хотелось потрогать и оседлать, чтобы умчаться в неизведанное, словно на диком мустанге.
– Тебе чего-то налить? – спросил он меня, открыв холодильник.
– Я бы не отказалась. Чего-нибудь холодного, со льдом.
– Сейчас будет, – ответил Дэн и принялся что-то готовить на столешке, стоя ко мне спиной. А я в это время нагло пялилась на его зад. Даже не знаю, о чем я тогда думала. Ведь перед этим он стоял передо мной абсолютно голым. Может, меня привлекала скрытая нагота, а может... я представляла, как прикасаюсь к этому телу. Возможно, в прошлый раз я стеснялась это делать открыто, а теперь ловила момент, пока он не видит.
– Чем займемся теперь? У тебя были еще планы, кроме «ванны примирения»? Может, есть еще какой-нибудь приятный обряд? Например, помочь уставшей няне прибраться в доме, приготовить всем завтрак или взять за привычку мыть посуду после каждого ужина?
– Не наглей, – сказал он через плечо и поругал меня пальцем. – Я же, все-таки, якудза, а не половая тряпка. Якудза такого делать не станет.
– Да неужели, – шла я ва-банк. – Это мы еще посмотрим...
– Что ты хочешь этим сказать? – прищурился Дэн и поставил на стол стакан сока с трубочкой и бумажным зонтиком, как на пляже.
– Ну ты ведь пообещал сыграть со мной в игру. Правда или действие. Помнишь?
– О... ну брось. Я так надеялся, что ты забыла об этом... Даже выпить тебе принес.
– Я не забыла.
– Нет-нет-нет, проси что угодно, только не это, – махал он руками, уповая на мою жалость.
– Ты обещал! – стояла на своем. – Обещал!
– Нет, нет и еще раз нет, это глупая затея...
– А разве якудза не держит слова? – решила я ударить ниже пояса. – Разве якудза не люди чести, а? Ты дал слово...
– Ай-ай-ай... как же ты умело меня шантажируешь... Какой цинизм, какая бестактность...
– Ну все, не нагнетай, – отпила я немного через трубочку. – Давай, порадуй девушку. Если ты думаешь, что я делаю так с каждым встречным, то ты глубоко ошибаешься. Я просто хочу тебя лучше понять, вот и все. – Ну хорошо, – вздохнул Даниэль и пригубил немного из своего стакана. – Твоя взяла.
– Ура... – хлопала я в ладоши.
– Но учти, ты будешь первой.
– Что? Нет...
– Да, Софи. Загадывать буду я. А то ведь ты хочешь, чтобы прямо все было по-твоему.
– Ну хорошо. Я согласна. Спрашивай первым.
– Хм... – тер он колючий подбородок, размышляя о первом вопросе. – Окей, начнем с действия. Мива мне рассказала кое-что о тебе, и я бы хотел это проверить.
– Мива... рассказала обо мне? Интересно, что это?
– Она мне сказала, что ты красиво поешь.
– Красиво... что? Нет... – отмахивалась я. – Я ужасно пою!
– Не увиливай. Дочь мне все рассказала.
– Нет, я не стану этого делать, даже не проси!
– Боишься опозориться перед взрослым? – улыбался он хитро. – Давай-давай, у меня музыкальный слух, я в детстве ходил на сольфеджио. Так что с радостью послушаю, чтобы дать тебе пару важных советов.
– Ты издеваешься.
– Что ты, ни капли, – делал он серьезное лицо, словно играя в покер. Но мне было стыдно петь в его присутствии. Обычно это были какие-то колыбельные, детские песенки, что-то из мультфильмов или просто дворовые куплеты. Спеть такое перед мужчиной я никогда не решусь, это исключено. ........

... Разбудив после этого Миву и приготовив завтрак, я привела себя в порядок, приоделась и взяла тугую папку бумаг для поездки в штаб-квартиру. Так как Даниэль убедил меня, что с Мивой будет все в порядке, я отправилась в гараж и села на водительское сиденье…
Внутри до сих пор стоял запах нового автомобиля. Подо мной скрипела дорогая кожа, руль послушно ложился в руки, словно был сделан для конкретного человека, и этим человеком была я.
Повернув ключ в замке зажигания, я услышала скрежет, рык уставшего от простоя стартера, а затем подхват... еще один подхват... мотор нервно вздрогнул и... завелся. Я нажала на педаль газа, чтобы дать ему прочистить голос. Машинка ревела и дрожала от желания выкатить из гаража, а я невольно улыбалась, ловя каждый момент этой эйфории.
Мне было очень интересно понять, каково это – быть женой настоящего якудзы. Быть материально обеспеченной, никогда не беспокоиться о деньгах, иметь доступ к огромным суммам и возможности отдыхать на райских островах. Посещать бутики и обедать в роскошных ресторанах. Выбирать всегда бизнес-класс, а то и вовсе летать чартерными рейсами, где в твоем распоряжении собственный стюард, дорогое шампанское и массажное кресло с видом на океан. Пока ты летишь на отдых после вольготной жизни в красивом доме.
Я неспешно выкатила во двор, проехала по датчику движения – и передо мной открылись въездные ворота. Мы покидали усадьбу Сато – я и моя новая подруга. Железная красавица с именитым знаком на эмблеме. В детстве я видела такие тачки только на плакатах и в журналах. И тогда я грезила достатком, мечтала о дне, когда судьба позволит мне сесть за руль такой нарочитой роскоши и насладиться успехом.
Вот только я не знала, что поводом для этого станет отнюдь не удачный брак или же личный прогресс. Все это случилось от безысходности, и меня это огорчало.
– Так, ладно, – вздохнула я и опустила козырек от солнца, чтобы накрасить губы помадой.
Но возле зеркальца я обнаружила записку. Она была датирована днем, когда любящий муж подарил эту машину жене. И я вытащила открытку из кармашка, чтобы втайне прочесть это послание. Пока никто не видит.
«Дорогая Мари, – было написано сдержанным почерком, – я тебя очень люблю. И поэтому хочу подарить тебе эту красивую машину. Надеюсь, она сделает тебя счастливой и заставит улыбаться каждый раз, когда ты будешь видеть ее из окна. Ведь тебе так идет твоя улыбка, – читала я и гладила пальцами строки. Словно пыталась ощутить то тепло, с которым были написаны эти слова. – Только прошу тебя, не гоняй особо. И не забудь, что это кабриолет – почаще опускай его крышу, чтобы видеть солнце. И улыбайся ему в ответ :) P.S. Пристегивайся ремнем, я о тебе беспокоюсь.
С любовью, Дэн»
– С любовью, Дэн... – повторили мои губы, не удержавшись. – Красиво.
Я мечтательно вздохнула и засунула записку обратно в кармашек, забыв при этом накрасить губы.
– Хм... – улыбалась я своему отражению в зеркале. – Надо пристегнуться, – защитила я себя ремнем безопасности, как и просил Даниэль.
А затем поехала по улице, опустив мягкий верх. И тайком представив, что все написанное в той открытке было адресовано мне. А не Мари.
Я приехала к штабу и припарковалась прямо перед зданием, разбавив белым цветом парк из нескольких черных машин. А опустив крышу и закрыв дверь на замок – тут же встретилась взглядом с ненавистным мне охранником на входе.
– Привет, Чеко, – вздохнула я и приготовилась к серии предложений пойти на свиданку.
Но в этот раз вышибала с автоматом был озадачен и без лишних церемоний спросил:
– Откуда у тебя эта машина, крошка?
– Откуда у меня эта машина? – переспросила я, оглянувшись.
– Ага, – скрестил он руки на груди, прищурившись от подозрения. – Этот красивый новенький кабриолет за пол-ляма… Чей он, чика?
– Мой, – ответила я без раздумий. – Он мой.
– Х-хах... – нервно улыбнулся он. – Что-то мне это не нравится, Софи. Я думал, мы с тобой договорились – как закончишь это дело, так пойдешь со мной на свиданку. А тут ты вдруг... бах – и прикатила на кошерной тачке… Это Сато тебе подогнал?
В ту секунду я почувствовала гордость. Даниэль, сам того не зная, позволил мне поиздеваться над горе-ухажером. Эта машина стала камнем преткновения и символом того, что у меня на стороне кто-то есть.
– Не твое дело, – бросила я невзначай и насладилась его реакцией. Я самодовольно смотрела, как краснеют щеки Чеко и как он напрягает скулы, готовя речь обиженного.
– И все же... – взвалил он автомат на плечо. – Кто тебе подарил эту тачку? Чертов якудза? Это ведь Сато, да?
– А тебе не все равно? Просто пропусти меня в здание.
– Так ты скажешь мне или нет?! – сердился амбал, закипая все больше с каждой секундой.
И я сдалась:
– Да. Это его подарок. Он подарил мне эту машину. За пол-ляма, да.
На лице у Чеко вызрела нездоровая улыбка, он подавлял в себе чувство неполноценности, комплекса неудачника и, я уверена… ревность. Именно ревность – она мучила его в то мгновенье и заставляла бедного охранника бороться с гневом. Заставляла давить в себе природную властность.
– Понятно... Хм... – подошел парень к машине и провел по ней пальцем.
– Не делай так, пожалуйста.
– Если кто-то дарит такие подарки, значит есть, за что. Не так ли?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Может быть. А ты сам как думаешь?
– Э-хе-хе... – журил он пальцем. – Я понял, крошка. Понял... Ты заставляешь меня ревновать к этому ублюдку. К этому Сато.
– С чего бы это? Какая мне от этого польза?
– И все же... – подошел ко мне Чеко и нагло погладил рукой по шее. Вызвав у меня мурашки – отнюдь не от вожделения. – У тебя с ним отношения. Да? Я угадал? – Но я молчала. Мне было интересно взглянуть, к чему это приведет. – Между вами что-то было. Да... – кивал он, «все поняв». – Было-было… Я же вижу по глазам, Софи, – попытался он снова коснуться моей кожи, но я отошла назад. – Я разбираюсь в женщинах, крошка. И точно знаю, когда баба что-то скрывает. Потому что со стороны это сразу видно – по глазам ведь видно, если девка сохнет по мужику. Достаточно сказать его имя. Хех… А тут даже не надо быть экстрасенсом и Зигмундом Фрейдом, чтобы понять – ты спишь с ним. С этим засранцем. Да?

– Чеко, послушай... – увиливала я. – Давай без этих допросов с пристрастием. Просто открой эту чертову дверь и впусти меня, окей?
– А, а, а, – преградил он путь, прижав меня к себе. – Сперва ответь. Это правда? Ты спала с ним, а? Ну признайся же, скажи мне правду. Спала с якудзой? Хотя бы разочек…
Я на мгновенье представила себе Даниэля. Без одежды. Абсолютно голым и влажным от пота – стоящим возле меня, тянущим ко мне свои сильные руки. Он делал это безмолвно, но я... я прекрасно знала, к чему все идет. И... мне стало приятно.
– Да, – ответила я твердо. Я сплю с ним… Сплю с первого дня, как только оказалась в его доме. И это серьезно. У нас с ним все серьезно, понимаешь?
Чеко плотно зажмурился и сжал ладонь в кулак, словно представив в ней чье-то горло. Причем я уверена, что владелец этого горла был не кто иной, как Даниэль.
– Пхе... – чесал он свой приплюснутый нос, как у боксера. Уверена, Чеко уже не раз по нему получал из-за характера. – Вот как, значит… Понятно… Вот же тварь, – кивал охранник, смотря куда-то вдаль. – Однажды я выслежу этого царька и заставлю его плясать под звук автоматной очереди... – сделал он пару вдохов-выдохов и приложил к сканеру отпечатков большой палец. – Откройте чертову дверь! – психовал мой поклонник, а я тем временем потешалась.
– Пароль? – спросил оператор.
– Змеиное гнездо.
Каждый раз, когда я проходила рубежи контроля в бандитском штабе, я тихо ненавидела их всех. Рядовых парней на побегушках, которые ждали своих приказов в общем фойе для членов клана, оператора в будке из пуленепробиваемого стекла – он каждый раз выдавал мне пропуск на посещение босса, убедившись при этом, что я вхожа в круги преступников. И, конечно же, я ненавидела Чеко – охранника на входе, грезящего залезть ко мне под юбку, словно к уличной путане, с которыми он привык иметь дело. Я потом слышала его голос в голове еще несколько часов после визита в штаб-квартиру – настолько он меня доставал за те минуты, пока сыпал дурацкими вопросами. И рассказывал о своих бандитских подвигах, желая впечатлить наивную девушку.
Но больше всего я ненавидела главу организации. Я ему не доверяла, я была уверена, что он многого недоговаривает. Он не был похож на человека, который способен на искренность. Поэтому каждый его безобидный вопрос, каждый уклончивый ответ этого усатого старика вводил меня в нервную дрожь. Мне хотелось вскочить со стула и заорать: «Чего ты от меня хочешь на самом деле?!» Но я не могла позволить себе подобной роскоши – я была связана долгом по рукам и ногам. И поклялась, что выполню задание, во что бы то ни стало.
– Приветствую тебя, Софи, – поднялся главарь из-за стола и учтиво чмокнул меня в руку. – Каждый твой приезд – как лучик утреннего солнца в пасмурный день. Присядешь? Может, чаю? Чего-нибудь покрепче?
– Нет, – отмахнулась я. – Спасибо, не надо.
– Как знаешь, детка, – налил он себе чего-то в стакан и присел на мягкое кожаное кресло.
Мы находились в просторном кабинете с высоким потолком. Пол был выложен паркетом, окна плотно зашторены тяжелым бархатом, похожим на занавес в театре. Эти шторы словно скрывали главаря от внешнего мира и были такого же багрового цвета, как и стены. Глава организации любил оттенки красного, это ощущалось в стиле его одежды, в оформлении интерьера, в предметах живописи, висящих на стенах. Отовсюду шло приторное чувство удушья.
– Недавно кое-что произошло, – сказала я. – Кое-что ужасное.
– Ужасное? Что именно, Софи. Расскажи мне, пожалуйста.
– На нас напали. Когда мы ехали все вместе по улице. Везли Миву в школу.
– Ты знаешь, кто это сделал?
– Я не уверена, – покачала я головой. – Но мистер Сато считает, что это картель. Это может быть правдой?
– Что? – возмутился он. – Нет. Что ты... Как это произошло? Поведай мне.
– Неизвестные напали на машину.
– Может, это были обычные воришки?
– Не думаю... Они были хорошо вооружены. И подготовлены. Они точно знали, за кем охотились. Сато говорит, что это дело рук «четверок»...
– «Четверок»? – скептично улыбнулся старик и покачал головой. – Это нонсенс. Ты ведь сама это прекрасно понимаешь. «Четверки» – не варвары, они бы ни за что не напали на Сато, будь в машине посторонний человек. И тем более ты, моя прелесть. Ведь это вопрос, который касается только картеля и самого якудзы. Юрист здесь ни при чем. Надеюсь, ты не пострадала?
– Нет, не пострадала. Но водитель пожертвовал собой. Хитоши. Он заслонил собой машину и выиграл время для побега… А еще погибла няня. Тетя Рэй.
– Тетя Рэй? – был раздосадован главарь. – Нет, – взялся он за сердце. – Не может быть… Рэй... Какой кошмар, – приложил он к виску стакан со льдом. – Это немыслимо. Она ведь была окрасой дома Сато. На ней держался шарм японской культуры и прежних хозяев района. Она знала тех, кто носил гордое звание якудза и был настоящим потомком самураев... С ней ушла целая эпоха. Какая печаль... Тот, кто это совершил, поплатится за грехи. Это... – тряс головою босс, – это беспринципные люди, просто нелюди!
– Согласна.
– Конечно, жаль и Хитоши. Он столько лет служил Даниэлю, был мастером рукопашного боя, отважным бойцом. А тут на тебе – бесславно застрелен... Ну да ладно, земля ему пухом. Как там складываются твои отношения с девочкой? С юным созданием по имени Мива…
– С дочерью Сато я наладила дружественные отношения. Мы с ней теперь неплохо ладим. Она прелестный р*****к, мы сдружились. Хотя еще пару недель назад мне это казалось безумием. Ведь мистер Сато с подозрением отнесся ко мне. Он запрещал мне приближаться к девочке и пригрозил расправой в случае нарушения правил. Но… в последнее время многое изменилось. Тетя Рэй внезапно погибла, понадобился кто-то, кто бы мог заботиться о Миве. И ее отец не нашел никого лучше для этой роли, чем я. А ведь, по сути, я ему чужой человек, которому не стоит доверять без дополнительной проверки... Мне кажется, его отношение ко мне изменилось, назвать нас друзьями сложно, но теперь он хотя бы не пытается меня убить... Он видит, что Мива доверяет мне и не хочет меня отпускать, ей нужна поддержка. И мне кажется, я могу ее дать этому ребенку. А заодно и помочь мистеру Сато оправиться от недавней утраты.
Я рассказала правду главе клана и сама удивилась тому, как все обернулось. Совсем недавно я готова была поклясться, что ничего не выгорит. Что это была глупейшая затея и якудза меня прикончит, как и предыдущего сингиина. Но теперь все изменилось. Я становилась частью семьи и где-то глубоко в душе не хотела ее покидать. Особенно помня слова тети Рэй. О том, что я обязана беречь малышку Миву.
– Вот видишь, Софи, – гладил меня старик по плечу, – как все удачно сложилось. Не было бы счастья, да несчастье помогло, – криво улыбался он. – Волей случая ты стала няней. Хотя изначально на это не было и намека… Правду ведь говорят, порой случайности могут здорово помочь в достижении цели. Не так ли?
Глава 10
Когда я вернулась домой, было уже довольно поздно. День пролетел быстро, и я, посетив пару важных мест и заехав в супермаркет за покупками, опять умудрилась опоздать. Конечно, я не обещала мистеру Сато приехать в определенное время, но многочасовая пробка из-за тысяч едущих с работы горожан опять заставила меня краснеть и оправдываться перед боссом.
– Добрый вечер, мистер Сато. Простите, что опять так долго… – вошла я на кухню и увидела его в непривычной роли. Суровый якудза мыл посуду. Вернее, он уже полоскал тарелки и вытирал их чистым вафельным полотенцем. – Все нормально? – спросила я, оторопев от этой картины.
– Угу, – кивнул он, но даже не глянул в мою сторону. Как будто злился.
– Так все в порядке или же... – была я озадачена таким приемом. Сато зол на меня и готовит какую-то подлость в стиле своих прежних наказаний или же напротив решил добросовестно помочь мне по хозяйству? – Где Мива?
– Мива уже спит.
– О... Понятно, – огляделась я и заметила на столе картонную коробку с эмблемой ресторана. – А это что?
– Твоя еда, – ответил Даниэль и продолжил методично протирать тарелку за тарелкой, складируя их в навесной шкафчик над мойкой. – Поешь сперва. Я не хочу, чтобы урчание голодного желудка мешало нашей беседе.
– Нашей беседе? – стало у меня сухо во рту. – О чем? Я... послушайте... я знаю, я задержалась и опять приехала поздно, как и в прошлый раз, но...
– Что?
– Я не виновата. Вышло так, что я попала на час пик – когда люди как раз ехали с работы, возвращались в пригород из делового центра Сан-Франциско и...
– Да, – подталкивал Сато, – продолжай, я слушаю тебя.
Но его холодный голос говорил тогда сам за себя – он мне не верит, он подозревает меня в шпионаже и предательстве. Ничего не изменилось, и нам предстоит «беседа». Знаю я эти беседы…
Да еще и Мива как назло уже спит, она не сможет меня спасти, как в тот раз – когда психованный якудза хотел отрезать мне мизинец. Может, отбиваться? Тогда его поддерживал Хитоши, теперь же его нет. Стало быть, мои шансы вырваться выше.
– Извините, Хозяин…
– Не называй меня так, это лишнее, – закончил он с посудой и достал из коробки сочные суши с красной рыбой. – Тебя не было. Поэтому я заказал для Мивы суши. С доставкой на дом… Есть порция и для тебя, – Сато придвинул ко мне тарелку, дав знак, чтобы я садилась. – Ешь.
– Хорошо. Окей... Я поняла.
– Не надо передо мной оправдываться. Я все понимаю… Все едут домой, да еще и пятница. Люди рванули в пригород. Сан-Матео, Редвуд-Сити, Сан-Хосе, опять же, – перечислял мой босс элитные поселки и курортные городки в округе. – Да и Фримонт тоже. Там сейчас теплее. Нет таких туманов, как здесь. Над заливом. Со стороны океана.
А я тем временем ела.
Суши были вкусными. Признаться честно, я была любителем японской кухни, но в сложившейся обстановке меня не покидало чувство тревоги. О чем он хочет говорить?
– Так а… о чем вы хотели со мной поговорить, мистер Сато? Это что-то важное? Что-то касающееся работы?
– Не только это.
– Что-то насчет Мивы?
– Это будет серьезный разговор о многих важных вещах.
– Оф... – выдыхала я напряженно. – Вы меня пугаете… Я боюсь ваших серьезных разговоров. Может, вы просто скажете мне, в чем дело?
– Нет, – покачал он головой. – Не сейчас.
– Почему?
– И не здесь.
– Не здесь? А где тогда? – спросила я и в ту же секунду получила ответ на миллион.
– В подвале, – сказал якудза, закатал рукав рубашки и крепко взял меня за руку.
– Что? В подвале?! Нет… Нет-нет-нет, прошу, не надо! Только не снова, умоляю!
– Не сопротивляйся. Тебе же лучше.
– Зачем нам говорить в подвале?! – вырывалась я, но он тащил меня все ближе к двери, которую я никогда не открывала. Судя по всему, она вела куда-то вниз. И это меня пугало до чертиков. – Разве мы не можем обсудить все здесь?!
– Нет. Здесь не подходящая атмосфера. К тому же… я не хочу, чтобы Мива проснулась и помешала нашему общению, как в прошлый раз. Внизу она нас не будет беспокоить.
– О боже! – со скрипом в душе спускалась я по ступенькам навстречу неизвестности. А Даниэль упрямо вел меня за собой, даже не оборачиваясь, чтобы увидеть мою гримасу страха перед наказанием. – Куда вы меня ведете? Куда?!
Но то, что ждало внизу, повергло меня в истинный шок.
– Раздевайся, – велел мне Сато и закрыл за нами дверь, чтобы я не убежала. – Снимай с себя одежду.
– Верхнюю? – задала я дурацкий вопрос.
А якудза в ответ всего лишь посмеялся: – Нет же, дурочка – всю. Абсолютно всю... Раздевайся догола и делай, что велят. Иначе накажу.
У меня уже был похожий эпизод – связанный с раздеванием перед Сато. Но в прошлый раз я отделалась легким стриптизом без прощания с бельем. А теперь он требует от меня невообразимого. Раздеться полностью? Здесь – в темном подвале, где влажно и жарко, словно в… сауне… Я вдруг огляделась по сторонам и поняла, что это не просто подвал. Но все равно обнажаться перед тираном не собиралась.
– Я не буду этого делать! – заявила я с полной уверенностью. – Мы это уже проходили! Если вы хотите меня снова обыскать, то так и сделайте – я не собираюсь опять унижаться перед вами, мистер Сато! Пока вы просто стоите в одежде и... – замерла я на месте, когда оглянулась, – смотрите, как я… раздеваюсь… словно дура... В этот раз он разделся первым.
Даниэль расстегнул пуговицы рубашки до самого низа и обнажил свои крепкие плечи. К моему изумлению, тело этого парня было почти полностью покрыто татуировками. Только деловая одежда все это скрывала. Стоило отвернуть воротник – и твоим глазам представлялись десятки татуировок самых разных цветов и узоров. Начиная иероглифами катаканы и заканчивая огромным черно-красным драконом через всю вспотевшую спину. От лопаток до поясницы… Да так, что хвост кончался на правой ягодице… Я была просто в… хотелось бы сказать, что в шоке. Но это было, скорее, замешательство. Потому что я не могла с ходу понять, что это: страх, отвращение или же напротив – я восхищаюсь увиденной картиной. Теперь я всецело верила, что мной владеет якудза. Эти татуировки трудно спутать с чем-то еще, хотя при первом знакомстве даже не подумаешь.
Даниэль обнажил покрытый паром торс, а затем без каких-либо стеснений снял и брюки. Да что тут оставалось говорить – передо мной стоял абсолютно голый мужчина. Привлекательный, без дряблых боков и пивного живота. Пускай он не пил протеиновых коктейлей и не тратил на походы в качалку несколько часов каждые сутки, но назвать это тело некрасивым я просто не могла. Оно было крепко сбитым, стройным, привлекательным. И мне от первой реакции стало неловко. После нескольких секунд бесстыжего залипания, я вдруг опомнилась и ханжески прикрыла глаза руками. Словно боялась, что Сато решит, будто я сохну по нему и втайне мечтаю потрогать все его изящные выпуклости.

.... Глава 9
Я быстро нашла общий язык с Мивой, наши отношения наладились. Мы с ней занялись не только баловством, но и полезными вещами: выполняли школьные задания, прибирались в комнатах, я даже попыталась научить ее некоторым кулинарным премудростям. Словом, время шло быстро, и первая неделя в роли няни пролетела для меня совершенно незаметно. Я очень сблизилась с этой девочкой, мы по-настоящему сдружились и рассказывали друг дружке всякие секреты. Она – о том, что помнит про маму, тетю Рэй. Ну а я же ведала Миве про собственное детство – об отношениях с одноклассниками и мамой. Которая по факту была, но... некоторые вещи мне хотелось забыть. Просто сделать вид, будто их не было.
А вот об отношениях с мистером Сато я такого сказать не могла. Мы с ним, как и прежде, были на расстоянии вытянутой шпаги: говорили официозно, Даниэль давал мне какие-то общие указания, но в общение с Мивой не вмешивался. Мне даже показалось, что он как-то сознательно отстранился от нас. Я его видела только утром и вечером, порой я слышала ночью, что он не спит и ходит по дому. А то и вовсе видела его зловещую фигуру у себя под окном... Это пробирало просто до мурашек, мне казалось, что якудза в чем-то меня подозревает, но прямо об этом не говорит.
Я была уверена, что ничего хорошего из этого не выйдет. Что пройдет неделя – и он меня накажет. За какую-нибудь ерунду, за любой синяк на коленке у его дочери. За не вовремя вымытую посуду, за пересоленный суп или плохую отметку от учителей, которым я отправляла «домашку» Мивы по электронной почте... Но однажды утром все изменилось – это было странное утро, но тогда я взглянула на Сато совершенно иначе.
Я проснулась рано, еще до будильника. За окном стояли сумерки, еще даже не светало, я видела ночные фонари в окне, но в кровати не лежалось. Набросив на себя халат и надев комнатные тапочки, я собралась на кухню, чтобы приготовить всем завтрак. А заодно и показать хозяину дома рисунок его дочери – это было важно, я ей обещала.
Выйдя в коридор, я ощутила холод. Было довольно прохладно, как будто веяло сквозняком. Я привычно спустилась по лестнице на первый этаж и увидела, что входная дверь открыта...
– Какого черта? – насторожилась я. Что бы это могло значить? – Эй, – произнесла я несмело. – Э-эй! Здесь кто-то есть?
Но в ответ звучала тишина. И от этого становилось еще жутче.
Я решила вернуться наверх и постучаться к мистеру Сато – он должен знать о том, что парадная дверь почему-то открыта!
– Мистер Сато... – прикоснулась я рукой к дверной ручке, но спальня была открыта.
Внутри я увидела большую двуспальную кровать: покрывало на месте, подушки аккуратно взбиты, словно никто на них и не ложился в эту ночь.
– Что еще за... – нервничала я все больше и больше, но боялась разбудить девочку. – Мива? – заглянула я в детскую, чтобы убедиться – р*****к на месте. А затем собрала волю в кулак и спустилась снова вниз.
– Есть тут кто?! – осмотрелась я на первом этаже, но ничего странного не обнаружила. Как и посторонних людей.
Хм, странно. Почему же тогда дверь открыта? И куда подевался мистер Сато?
Я неохотно выглянула во двор и... увидела его сидящим у пруда. Абсолютно неподвижный, скрестивший ноги словно тибетский монах и одетый в черное кимоно – он походил скорее на мастера кунг-фу или мифического ниндзю, чем на современного бандита. Если бы мне кто-то сказал, что на бамбуковом коврике возле пруда с золотыми карпами сидит и медитирует вор в законе, которому принадлежит район Сан-Франциско, я бы ни за что не поверила. Но глаза меня не обманывали – Даниэль сидел с закрытыми глазами, а перед ним на белом полотенце лежало два артефакта: острая катана и шепчущий паром глиняный чайник, какие можно видеть в традиционных чайных церемониях Востока.
Над заварником клубилась дымка свежего чая, на лезвии меча плясал румянец рассвета. А в пруду резвились карпы, отчего поверхность воды постоянно рябила и переливалась вихрями.
Сперва я стояла в стороне и просто смотрела на это. Завороженно наблюдала, как поднимается солнце и его лучи освещают двор – как раз в том волшебном месте, где медитировал Даниэль, сидя в позе лотоса. Но затем мое любопытство перебороло страх наказания, и я тихонечко пришла к нему, чтобы бесшумно сесть рядом. И тоже закрыть глаза, как это делал мой босс.
– Извините, что мешаю, – прошептала я. – Но я искала вас... я хотела... – мешкала я, опасаясь недовольства якудзы. Поэтому приоткрыла один глаз, чтобы убедиться – он полностью спокоен и все так же сидит, сомкнув веки. – Хотела показать вам рисунок Мивы.
Я аккуратно расправила листок, исписанный яркими фломастерами, и положила его перед Даниэлем – между мечом и отдающим теплом чайником из глины. В надежде, что отец откроет глаза и посмотрит на детский рисунок дочери, увидит, как старательно и с душой она изобразила свою мечту... Нарядный розовый велосипед, на котором Мива катит по улице. Мимо кособоких машин и вывески магазина с корявой надписью: «Свежей хлеп».
– Ваша дочь очень хочет себе велосипед, – имела я смелость произнести это вслух. – Я знаю, вы не разделяете ее стремления, но мне кажется, что будь у нее велик, она бы стала более счастливой... Я бы помогала ей держать равновесие. Даже... если надо – бежала бы рядом, придерживая за сидушку. Чтобы Мива не упала. Ну и, опять же, я уверена, в комплекте идут вспомогательные колесики, они... – говорила я и говорила, пока он сидел с закрытыми глазами, словно меня там нет. – Они помогут научиться крутить педали и рулить. Чтобы не было страха перед ездой... Вот, – закончила я и вздохнула.
Но никакой реакции не последовало – ни плохой, ни хорошей. Даниэль не метнул в мою сторону грозного взгляда, не сказал мне что-нибудь циничное и грубое. Но и не кивнул в знак согласия, не признался, что уже давно и сам об этом подумывал, просто не было человека, который бы помог его дочке освоить двухколесный транспорт. Ведь тетя Рэй была явно не в форме для того, чтобы бегать за озорной девчонкой, отлавливая велосипед на каждом повороте.
Якудза просто молчал и медитировал, зажмурив глаза. Перед нами все так же шел парок из носика чайника. По влажной от росы траве скользили первые лучи рассвета. А легкий ветерок шуршал принесенным мной рисунком, и теперь я боялась, что он улетит от порыва – задолго до того, как самовлюбленный папаша соизволит разуть глаза и посмотреть на старания дочки.
Во дворе было тихо и приятно. Ветерок шевелил букетом из бамбуковых трубок, которые свисали с дерева и выполняли роль музыкального инструмента. Расслабляя. Позволяя забыть о насущном и переместиться в мир раздумий. В мир грез или напротив ностальгии. Этот мягкий перезвон ловца ветра помогал окунуться в транс и подумать о том, что было раньше – что было утеряно навсегда и чего уже не вернуть. Пускай даже в этом не было никакого смысла.
Но я пыталась думать только о хорошем – о том, что нас всех ждет в ближайшем будущем. Если не случится плохое.
– Мива делает успехи, – заговорила я, хоть и не была уверена, что Даниэль меня слышит. – Она... ваша дочь весьма способный р*****к. Хоть и немного лентяйка... Впрочем, как и все дети. Мы выполняем с ней домашние задания. Каждый вечер отправляем выполненную работу учителям, отчитываемся по электронной почте. Через интернет, – пояснила я. – Так как Мива пока что не может посещать младшую школу, нам разрешили осваивать программу удаленно. И хоть я, конечно, не педагог, но дела идут неплохо... Мы вместе учимся писать, учимся читать, учимся считать... Вчера она заработала максимум во время онлайн-теста, – улыбнулась я самой себе. – Ответила правильно на двенадцать вопросов из двенадцати... И хотя оценок им пока не ставят, лично я результатом очень довольна. Считаю, что ваша дочь молодец. Она умница... – вздохнула я и посмотрела на непробиваемого мужчину, не слышащего ровным счетом ничего из того, что я рассказывала.
Ну почему он такой? Что ему мешает выйти из своей железной клетки и просто жить? Ведь жизнь не закончилась – она продолжается.
Подул опять небольшой ветер, и рисунок Мивы сорвался с места – он перевернулся пару раз и взлетел над землей. А я только и успела, что хлопнуть глазами.
– Ой! – дернулась я, но было поздно.
Листок бумаги сделал сальто и был мгновенно схвачен Даниэлем. Он словно поджидал этого момента – словно медитировал с той целью, чтобы предвидеть будущее. И схватить улетающий рисунок в нужный момент.
Он расправил бумагу и посмотрел на картинку.
– Мива очень надеется, – пошла я ва-банк, – что вы подарите ей велосипед на Рождество. Я понимаю ваши опасения, но мне кажется, что...
Даниэль невозмутимо взял за ручку чайник, снял с него крышку и перевернул ее как чашечку. Он молча налил в нее чая, а затем вручил неожиданно мне.
– Пей, – сказал он сухо.
А я смотрела на чашечку в руке и не переставала удивляться.
– Что? Что это? – Но Сато не ответил, а просто ждал, пока я выпью. – Я выпью только тогда, когда узнаю, что в чашке.
– Если ты не выпьешь, – объяснял мне Даниэль, подняв с полотенца меч, – я сочту это личным оскорблением.
– О... – поняла я вдруг ситуацию, и моя рука с загадочным чаем стала мелко дрожать. – Хорошо. Теперь все ясно... Никаких проблем.
Я осушила чашечку и ощутила, как по телу разливается тепло. Это был какой-то пряный сбор из трав и зеленого чая, в нем преобладала терпкость, на сахар не было и намека. Но послевкусие было приятным.
Даниэль спрятал меч в ножны и отложил его в сторону. Потом якудза взял у меня из рук ту самую чашечку и налил в нее чая – уже для себя. И спокойно выпил.
Это произвело на меня сильное впечатление. Я тогда не понимала, что именно происходит, но было очевидно, что происходило нечто странное. Что-то такое, что имело скрытый смысл.
– Это «южо-ча», – сказал Сато и накрыл пустой чашкой заварник. – Ритуальный чай дружбы. Его пьют, когда враждующим кланам нужно объединиться против общего врага. Чтобы заключить мир, нужно выпить из одной чашки. Это делает участников чаепития союзниками и ставит точку в их конфликте.
– Оу... Я поняла, – начинала я осознавать, к чему все эти прелюдии. – Так значит... Выходит, мы с вами теперь... Ну...
– Спасибо, – ошарашил меня Хозяин. В хорошем смысле.
– За... за что?
– Я очень ценю то, что ты делаешь для Мивы, – ответил он.
И я робко улыбнулась.
– Хм... Я рада помочь.
А потом Даниэль поднялся и сказал:
– Это еще не все. Пойдем со мной, я тебе что-то покажу... Тебе нужно съездить в штаб-квартиру, – сказал он мне, направляясь к гаражу. – С момента предыдущего визита прошло уже больше недели.
– Считаете, что это безопасно? – семенила я за ним в комнатных тапочках.
– Если ты о Миве, то ей ничего не угрожает, если я рядом. Именно поэтому мне нужно, чтобы в штаб поехала ты... Я бы мог сделать это сам, но ситуация непростая. Сама понимаешь.
– Да, я понимаю.
– Отправишься в штаб якудза из расскажешь главе моего клана о случившемся.
– Мне рассказать им о нападении? – уточнила я.
– Расскажешь, что произошло. И заявишь, что это нападение на совести картеля. Это все «четверки» – их рук дело, я не сомневаюсь.
– Хорошо... – вздохнула я без особого энтузиазма. Покидать теперь Миву мне совсем не хотелось. Уж больно быстро я привыкла к домашней атмосфере этого дома. – Но как мне теперь быть – у меня нет транспорта. Вызвать такси или, может, взять автомобиль в аренду? До конца этого месяца...
– Нет, – ответил Даниэль и нажал на пульт гаражных ворот. – Не надо. Это лишнее.
Он завел меня в гараж, и там было пусто – левая половина, где раньше стоял черный мерс, жалобно пустовала. Еще недавно здесь стояла хорошая красивая машина, отполированная до блеска. Теперь же седан превратился в груду смятого металла и покоился на дне залива, как и джип тех подонков, что устроили покушение.
И тем не менее, мы зачем-то сюда пришли.
– Машины нет, – сказала я очевидную вещь. – Может, все же такси? – Нет, – отмахнулся Сато. – У меня есть кое-что получше... Не хочу, чтобы ты опять зависела от наемных водителей. Которые бросают тебя и трусливо бегут при виде аварии, – проговорил Даниэль так серьезно, что я не могла не улыбнуться. В его исполнении эта история звучала иронично.
– Что это? – показала я на «нечто». Что-то большое, накрытое чехлом.
И спустя пару секунд моим глазам открылась белая машина.
– Знаю, – снимал с нее Сато брезент, – мне уже давно следовало продать эту тачку, но... Она важна для меня как память.
– О боже, – не удержалась я и провела рукой по изгибам стильного кабриолета. Коллекционной машины с мягкой откидной крышей. О таких прекрасных вещах мечтает любая женщина, независимо от возраста – будь тебе двадцать шесть или же просто шесть. – Она великолепна... Откуда у вас эта машина? Чья она?
– Это был подарок.
– Подарок? – не переставала я удивляться и уже тянула за дверную ручку. – Кто же ее подарил?
– Ее подарил я сам, – ответил Даниэль, и я поняла, что все не так, как мне казалось. – Это был мой подарок жене. Я купил ее специально для Мари. Хм... – грустно улыбнулся он. – Но она на ней так и не ездила. Ни разу так и не села за руль.
– О... – стало мне неловко. И я снова захлопнула дверь, которую с таким вожделением открыла мгновенье назад. – Извините, мистер Сато. Мне очень жаль.
– Иногда я тешу себя мыслью, что Мива вырастет и будет ездить на ней. Но... если подумать... Это просто машина. Обычный кусок железа, который тихо ржавеет в моем гараже. Бери ключи и пользуйся... – скрестил Даниэль руки и даже не приблизился к машине. – Тебе она нужнее. Только... – выдохнул он. – Смотри не поцарапай. Води аккуратно. Вот и все.
Жест Даниэля произвел на меня приятное впечатление.
Он доверил мне автомобиль, предназначавшийся супруге. Мне было даже трудно себе представить, каким важным казался ему этот артефакт. Ведь это чуть ли не единственное, что напоминало о Мари. Не считая дочки. И все же якудза доверил мне кабриолет, купленный для любимой женщины – он дал мне ключи и позволил сесть за руль. ... продолжение следует

....... Но Мива обняла меня за талию и промурлыкала:
– Ты нравишься мне... Очень-очень...
Попугайчик Мофф был вторым живым существом в доме якудзы, которое питало ко мне симпатию. Натерпевшись холода во время затянувшейся прогулки, он прижался к моей шее и издавал какие-то забавные звуки. Нечто похожее на... храп.
– Мива, он что, спит? – не могла я поверить своим ушам. – Твой попугайчик спит у меня на плече?
– Мофф просто замерз. И ему хорошо... Он просто греется на тебе, ты ему понравилась.
– Хм, забавно...
– А вот тетя Рэй ему не нравилась.
– Серьезно? – удивилась. – Как вообще тетя Рэй может кому-то не нравиться?
– Просто ты не отгоняешь Моффа, вот он в тебя и влюбился, – умилялась девочка, смотря на дремлющего попугайчика.
– А тетя Рэй его гоняла?
– Гоняла. Постоянно гоняла.
– А почему?
– Не знаю... – пожала Мива плечами. – Наверное, няня просто не любила попугаев. Вообще любых птичек.
– Хм... – недоумевала я, поглаживая Моффа пальцем. – Странно. Как можно не любить такую милашку?
– Просто тетя Рэй была немного вредной бабушкой.
– Тетя Рэй – вредная? – усомнилась я. – Я такого не заметила. Не думаю, что она гоняла Моффа только из вредности. Должна быть еще какая-то причина.
– Ну, не знаю... Разве что аллергия на перья.
– Аллергия на перья? У тети Рэй была аллергия на перья?
– Ага, – подтвердила Мива, не придав этому факту особого значения. – Няня задыхалась от пуха и перышек... А однажды папе даже пришлось вызвать скорую.
– Ого.
– Когда Мофф залетел к няне ночью в спальню и уснул возле нее на одеяле. Пока тетя Рэй спала.
– Ну и дела, – почесала я переносицу. – Тогда не странно, что няня недолюбливала Моффа.
– Софи, давай ты сыграешь на укулеле!
– Что? – не въехала я с первого раза. – На чем?
– На укулеле! – прыгала Мива по кровати, достав с верхней полки что-то похожее на гитару. Только меньше.
– Это оно?
– Это укулеле. Гавайская гитара. Мне ее мама подарила. А ей самой ее привез с Гавайев ее дядя. Или дедушка. Я уже не помню. Сыграешь? – ткнула в меня Мива этой мини-гитарой, и я не могла не принять вызов.
Хотя должна была признаться – до этого в руки не брала ни гитары, ни любых других музыкальных инструментов.
– Ну хорошо... – взяла я неловко укулеле и провела пальцем по струне. – Ай, – было как-то дискомфортно. – По-моему... я уже порезалась.
– Ты что, не умеешь играть? – удивилась Мива.
– Нет. Не умею. А что?
– Странно, – поджала губы Мива. – Я думала, все взрослые умеют играть на гитарах.
– Пфе... – усмехнулась я. – Да я даже на велосипеде ездить не умею. А что уж о гитаре говорить.
– И я тоже, – вздохнула девочка.
– Что «тоже»?
– На велосипеде ездить не могу. У меня его просто нет.
– А... Странно. Почему?
– Папа говорит, что это небезопасно. Он не хочет, чтобы я каталась по двору. А на улицу он меня просто не пускает.
– Печально, – погладила я Миву по спинке. – А знаешь, что?
– Что?
– Давай я с твоим папой поговорю и упрошу его купить тебе велосипед.
– Что, правда?! – заискрились детские глаза.
– Обещать не могу, что он меня послушает. Но попытаться стоит.
– УРА-А-А-А-А-А-А! – кричала Мива и прыгала по кровати.
Да так громко, что мистер Сато услышал этот шум и решил проверить, что тут происходит.
– А хочешь, я тебе сыграю? – загорелась Мива.
– На укулеле?
– Ага.
– А ты умеешь?
– Умею-умею, – кивала Мива. – Просто надо струны настроить. Я на них давно не играла... Сейчас...
Девчонка принялась бренчать по струнам и что-то подкручивать на грифе, чтобы звучание стало более чистым и звонким. А затем прокашлялась от волнения и стала наигрывать мотив.
Я раньше еще не видела, чтобы на струнных инструментах играли такие маленькие дети. Как вообще этим рукам удавалось прыгать с аккорда на аккорд, пока большой палец высекает звук из натянутых струн? Она играла и играла, а я точно знала – все эти старания только для меня. И от этого как-то сами по себе стали наворачиваться слезы. Не знаю, почему. Но этот момент меня тогда так сильно тронул, что я смотрела на ее игру, я слушала ее и... боялась не сдержаться и заплакать.
Спустя пару минут этого мини-концерта я все же не справилась и проронила слезинку. Я боялась, что Мива это заметит и начнет задавать неудобные вопросы. Что она попросту не поймет этого – не осознает, как это больно. Смотреть на то, чего у тебя самой никогда не было и не будет. Ведь она так прекрасна в своей детской наивности и.. искренности...
Но меня спасла случайность. Дверь приоткрылась и к нам заглянул мистер Сато. Он с удивлением смотрел на Миву – на то, как она перебирает аккорды и старается для своего единственного слушателя, если не считать храпящего попугая. И Даниэль просто остался в дверном проеме – он молча слушал, как играет дочь, и нетипично для него улыбался. Это был совсем не тот человек, к которому я привыкла за прошедшую неделю. В его глазах была любовь, была искренность, была... та простота, которой так не хватало в общении со мной. И мне хотелось верить, что в один прекрасный день мы с ним наконец-то сможем поговорить нормально. Как два незашуганных человека, понимающих друг друга.
– Надо же... – сказал Даниэль, когда музыка затихла. – Давно я не слышал этой гитары. Хм... – о чем-то думал он. Возможно, отец что-то вспомнил – нечто такое, что касалось только его и дочки. А может, и еще кое-кого. – На ней любила играть Мари... Я уже и не надеялся услышать этот укулеле... Как странно...
Сперва я думала, что отец Мивы будет строг и запретит нам шуметь. Мне казалось, он не разрешит нам делать что-то такое, что могло отвлечь его от серьезных мыслей и планов преступных разборок. Но Даниэль не стал нам мешать и своим молчанием дал добро на веселое времяпровождение без каких-либо ограничений. Поэтому мы сели за компьютер и решили сыграть в игры на двоих – я сидела за одним концом клавиатуры, а Мива – за другим. Я управляла своим героем клавишами A, W, S, D, а Мива жала привычные стрелки.
– Во что будем играть? – спросила меня девочка, будто я знала, как ответить.
– В игры...
– Пф... – смеялась она. – Ну понятно, что в игры. Выбирай игру.
– Давай вот... – водила я пальцем по экрану, выбирая картинку игры. – Вот эту. В лабиринты.
– Лабиринты?
– Ага.
– Хорошо... – потирала руки Мива. – Значит, будем помогать друг другу выбираться из ловушек. Ты помогаешь мне, а я – тебе.
– Понятно. Так...
Игра началась, и я оказалась в другом конце карты. Очень далеко от персонажа Мивы.
– Нажимай на кнопку.
– Кнопку? – топталась я на месте, упершись лбом в перегородку из кирпичей. – Какую?
– Большую красную кнопку! – учили меня с ходу. – Просто стань на нее ногами, и тогда у меня откроется дверь. Давай.
– Вот... так? – выполнила я просьбу, и в тот же миг перед Мивой открылась потайная дверь.
Она прошла через нее и побежала дальше, пробираясь через коридоры. А вот я позорно заблудилась в трех соснах и не знала, что делать дальше.
– Я уже на верхнем этаже, – хвасталась Мива, забравшись на самый верх конструкции. – А ты внизу. Ха-ха-ха-ха-ха! – смеялась эта вредная жопка.
– А что я делаю не так? Почему ты прошла, а я до сих пор стою внизу? Разве мы не должны помогать друг другу?
– Не-а...
– Постой, – убрала я пальцы с клавиатуры. – Это еще почему? Я думала, мы помогаем друг другу, чтобы закончить уровень вместе, разве нет?
– Я тебе помогать не буду, – издевалась Мива, пользуясь моей наивностью. – Ты должна выбраться сама.
– Но... Подожди, а это что за кнопка? – показала я на такую же кнопку, как была у меня. Только эта оказалась зеленой. – Это ведь она открывает мою дверь, не так ли?
– Не знаю... – дурачилась Мива, пожимая плечами.
– Все ты знаешь, – ущипнула я ее за бок. – Ты просто маленькая задница.
– Конечно, – даже не отрицала она.
– Ну хорошо… – затаила я обиду. – Посмотрим-посмотрим…
– Ты проиграла. Хе-хе-хе-хе!
«Новый уровень» – появилась заставка на экране, и мы оказались на другой карте. Только теперь я решила проучить вреднулю.
– Что надо делать? – спросила я, изучая глазами лабиринт.
– Ну... Чтобы мне вылезть наверх, тебе придется пройти по мостику над крокодилами и перепрыгнуть горящую лаву. Потом я нажму на кнопку, чтобы вентилятор поднял тебя на самый верх. А там, видишь, – показала Мива пальцем на рычаг, – надо потянуть рычаг, и тогда у меня откроется шлюз. Через него я вылезу к тебе.
– Понятно.
– Только чур не убегать от меня, хорошо?
– Ну, не знаю, не знаю... – набивала я себе цену, чувствуя твердую почву.
– Пообещай, что будешь ждать меня наверху и не перейдешь на новый уровень, пока я не выберусь наверх! Обещаешь? – брала с меня слово маленькая девочка. Которая только что обвела меня вокруг пальца и бросила томиться в подземелье с чьими-то косточками.
– Обещаю, – сказала я честно. Но просто так не воспользоваться своим положением я, конечно, не могла. – Хорошо, я иду по мостику… Так...
– Смотри не упади в воду с крокодилами! – беспокоилась Мива. – Тебе еще рычаг нажимать, Софи.
– Да помню я, помню. Не боись. Будь спок, я доберусь до твоего рычага.
– Осторожно, лава! – кусала ногти Мива.
– Ой! – чуть не упала я в огонь.
– Фу-у-ух…Пронесло.
– Есть, – добралась я до вентилятора, а там уже Мива нажала на кнопку, и я взлетела на попутном ветре до самой вершины лабиринта. – Есть! Ура! Ура-а-а-а-а-а! – радовалась я, прыгая на все стороны своим крохотным персонажем. Но лицо Мивы было не таким радостным.
– А как же я? Ты помнишь уговор?
– Конечно. Сейчас я дерну за рычаг. Один момент.
Я подошла к рубильнику на стене и потянула за него. Но когда Мива прыгнула через пропасть, чтобы приземлиться в открывшемся проеме, я отпустила рычаг. И шлюз опять закрылся.
– Что?! – вскрикнула девочка, когда ее персонаж свалился в яму и нужно было снова лезть по длинной лестнице для нового прыжка. – Почему она закрылась? Почему дверь закрылась?
– Не знаю... – фальшивила я. – Как-то само.
– Ты не должна отходить от рычага и отпускать его! – учила меня Мива, хотя на самом деле я все прекрасно понимала. Мне просто хотелось видеть ее реакцию. – Открыла?
– Держу рычаг.
– Хорошо... Раз, два, три...
Мива снова прыгнула, и я снова отпустила рубильник. Шлюз закрылся, а зверушка под управлением Мивы грохнулась опять в темную яму.
– Софи... – посмотрела на меня Мива, прищурив глаза с намеком на подозрение. – Ты это специально, что ли?
– Нет, конечно. Давай еще разок.
– Хорошо, – покраснели ее щеки. И Мива решила сделать контрольную попытку. – На счет три. Один... – косилась она в мою сторону. – Два... – ее глаза так и ждали момента, когда я отпущу кнопку и дам шлюзу захлопнуться. – Три!
Но я опять это сделала – я отпустила рычаг, чтобы дверь закрылась перед носом у Мивы.
– Х-ха... – ее возмущению не было предела. – Ты опять это сделала! Ты нарочно ее закрыла!
– Конечно.
– Но ты же обещала!
– Я обещала, что не оставлю тебя и буду ждать наверху. Что не перейду на следующий уровень. Я все условия выполнила. Но я ведь не обещала держать рычаг, пока ты не пройдешь... Око за око...
– Нет! – кричала она, чувствуя несправедливость. – Так нельзя!
– Льзя, – не уступала я.
– Ты жулик!
– От жулика слышу, – ответила я и стала щекотать Миву за шею. Мне хотелось как следует ее расшевелить, чтобы она знала, как это – подкалывать свою няню.
– Ну не надо, не надо! – извивалась она, пытаясь вырваться из рук. – Ну не надо! Ну хватит! Хватит уже, мам!
Я услышала это слово и тут же ее отпустила. Было такое чувство, будто мне дали пощечину – как будто я ощутила ожог от чьей-то руки. Только это жжение было не на щеках, а внутри – где-то в душе.
Меня никто и никогда не называл мамой. И когда я шла на работу к якудзе, то уж точно не представляла себе, что кто-то назовет меня этим словом.
«Мама» – девочка сказала так и стеснялась, ей стало неловко передо мной. Ведь какая я ей мама? Я просто чужой человек, который выполняет свою работу. Я просто делала то, о чем меня попросили. И я понимала, что заменить мать для Мивы не смогу. Даже если бы хотела. Наверное... Все это было несколько странно – жизнь меня к такому не готовила.
Поэтому в сердце у меня бурлил ураган: пульс зашкаливал, щеки раскраснелись, в пальцах появилась нервная дрожь. Не знаю, что меня так разволновало, ведь Мива просто оговорилась, она на автомате сказала «мам», потому что раньше с ней так вела себя только мама. И в чем-то отдельном, в каких-то мелких штрихах, я ей напомнила родного человека. И от этого мне было не по себе. Я чего-то боялась, мне было страшно – страшно заглянуть за рамки изначального плана и подумать, что бы могло произойти, если бы я... Если бы... Если бы все было иначе.
– Во что еще поиграем? – уже зевала Мива, но по-прежнему хотела развлечений.
– Ни во что, малыш. Тебе нужно купаться и спать. Уже довольно поздно... Я наберу тебе ванну.
Мива слегка повыделывалась, но капризничала недолго – очень скоро она сидела по уши в пене, а я мыла ей голову. Да, мылила ей волосы шампунем, делая на голове белую шапку. Не потому, что хотела баловать ребенка – просто мне самой хотелось это сделать. Мне так в детстве делала мама, и я в такие моменты всегда представляла, что когда вырасту и у меня будет собственная дочка... я буду тоже мыть ей голову... Вот такая вот дурацкая мечта была у маленькой Софии, и теперь пришло время ее осуществить, совместив приятное с полезным.
– Мне так приятно… – мурлыкала Мива, закрыв глаза. – Если я усну, то отнесешь меня на кровать, как папа.
– Что? Не-е-е-ет... – смеялась я, представив эту картину. – Я не смогу. Я не такая сильная, как твой папа. Он ведь мужчина, а я... просто женщина.
– Тебе нравится мой папа? – застала она меня врасплох.
– Что? Э... Ну... Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, нравится ли тебе мой папа, – повторила Мива и довольно улыбнулась, лежа с закрытыми глазами – тиская руками хлопья пены.
Этот вопрос поставил меня в тупик. Потому что отношения с Даниэлем у меня были ну очень специфические. И в то же время я не могла просто признаться Миве – сказать, что это абсолютно не так. Ведь она гарантированно расстроится. К тому же... теперь я уже не была уверена в себе на сто процентов. Мне хотелось верить, что отец этого ребенка не может быть таким ублюдком, каким хочет казаться. А что, если...
– Ну... твой папа – он... – пыталась я выкрутиться. – Он серьезный, ответственный... С ним ты себя чувствуешь в безопасности, – говорила я, но перед глазами был силуэт с мечом в руке. – Вот только... твой папа немного...
– Злой?
– Да, – кивнула я. – Он бывает очень злым. И даже страшным.
– На самом деле папа не такой, – удивила меня девочка. – Он стал таким нервным после ухода мамы. А до этого он был веселый и... С мамой он был совсем другим. Не таким, как сейчас. С мамой он был добрый, мы часто ездили в парк аттракционов. Я помню, как он катал меня на всяких... штуках, – говорила Мива, вспоминая прошлое. – Но когда мамы не стало, он стал немного злым. И мне жалко папу. Я знаю, что ему очень грустно и... – запнулась Мива. – Мне тоже... очень грустно. Без мамы.
– Ну все... – вытерла я детские слезы, словно самой не хотелось поплакать. – Давай уже в кроватку. Пора вылезать из ванной.
Я высушила Миве волосы, нашла ей чистую пижаму. И она послушно легла в кровать. Только перед сном попросила меня немного посидеть возле нее – на краю кровати. И я, конечно же, выполнила эту милую просьбу.
– Ты завтра не исчезнешь? – уткнулась в меня Мива носом.
– Нет.
– Обещаешь?
– Конечно, я буду рядом. Буду с тобой, – погладила я ее по волосам.
– Я не хочу, чтобы ты исчезла, как мама.
Я хотела было сменить тему разговора, но слова о маме снова выбили меня из колеи.
– Скажи, какой она была? Твоя мама...
– Она была классной, – прямо сказала Мива. Словно все время держала это слово в голове.
– Хм... А еще?
– Она была веселой. Никогда не унывала. Всегда старалась поднять всем настроение. Она никогда не хотела, чтобы кто-то грустил... – подытожила Мива, а потом вдруг добавила: – Хотя сама она порой плакала. Но я не понимала, почему. Я у нее спрашивала, но она говорила, что все хорошо. Что... что мне просто показалось... Но мне не казалось. Я часто видела ее слезы, особенно вечером. Когда я засыпала и она смотрела на меня, решив, что я уже сплю. Она смотрела на меня и почему-то плакала. А я делала вид, что сплю. А на самом деле просто щурилась и подглядывала за ней... – говорила тихо девочка, а я все это представляла с тяжелым сердцем. – Как ты думаешь, – спросила она, – почему мама плакала? Может, она просто знала, что умрет?
Ее вопрос опять не давал мне промолвить и слова – ну кто я такая, чтобы судить о подобном? А ведь Мива ждала моего ответа – она смотрела мне в глаза и верила, что новая няня ей поможет с этим разобраться. Но я молчала.
– Извини, малыш. Но я не знаю. Честно, не знаю.
– Ты останешься со мной?
И снова она просила меня сделать то, что вызывало тупую боль в душе.
– Мива, малыш... Пойми, я здесь просто временно. Это моя работа. Я не могу обещать тебе, что мы будем вместе всегда.
– А сегодня? – спросила она тут же. – Сегодня ты останешься здесь, возле меня? Я так хочу, чтобы ты осталась...
– Сегодня?
– Возле тебя мне так спокойно... Я боюсь, что мне опять приснится кошмар.
– Кошмар? Что же это за кошмар?
– Мне снится, что меня хватает и утаскивает большая змея. Мне часто снится этот сон, особенно в последнее время.
– Не надо бояться, – обняла я Миву и поцеловала ее в макушку. – Это всего лишь дурацкий сон. Мне в детстве тоже снились кошмары.
– И что ты делала?
– Я звала маму. И она ложилась возле меня, точно как я сейчас, и пела мне колыбельную. Вот только я уже не помню, о чем она была. Не помню слов, но помню мотив... И еще я помню, как смотрела вверх и видела, как зайчики от настольного ночника кружились по потолку. Они были похожи на животных. Там были... бабочки. Были кролики. Лошадка, – рассказывала я и гладила малышку по спине. – Барашек. Какая-то птица, по-моему. И даже... дельфин... А еще было что-то такое, чего я не могла разобрать. Какой-то... комок непонятно чего. То ли ежик, то ли кабанчик. То ли... – думала я продолжить, но поняла, что Мива спит. Она размеренно сопела, положив голову мне на руку. И я укрыла ее одеялом. А спустя какое-то время... уснула и сама. ... продолжение следует

А вообще, конечно, ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО 🍒 главное! Запастись терпением

1 часть https://fetside.com/ru/post/85573
2 часть https://fetside.com/ru/post/85861
3 часть https://fetside.com/ru/post/86159
4 часть https://fetside.com/ru/post/86591
5 часть: https://fetside.com/ru/post/88008
6 часть. https://fetside.com/ru/post/88299
7 часть: https://fetside.com/ru/post/88812
8 часть: https://fetside.com/ru/post/89032
........ Пожарив все блинчики, я смазала их шоколадной пастой и склеила попарно, как это делала тетя Рэй. Получилось нечто вроде пирогов или сладких сэндвичей. Затем я накрыла на стол и разложила по тарелкам еще теплую еду. Мива сняла свою маску, принюхалась и с подозрением взяла первую «штучку».
– Мистер Сато! – решила я позвать главу семейства. – Завтрак готов!
Но оказалось, что он уже здесь и снимает в прихожей свою куртку. После того, как чем-то был занят на улице.
– Фу... – отметил он еще с порога. – Чем это так воняет? Что-то сгорело? Все нормально?
Даниэль с недоверием окинул взглядом кухню, ведь под потолком еще клубилась дымка от сгоревшего блина. А тогда подошел к дочери и поцеловал ее в лоб.
– Сингиин приготовила дораяки, – болтала она ногами, уплетая завтрак. – Да? Хм... – присмотрелся босс к моим потугам в области кулинарии. – Какие-то они слишком темные... Ты их сожгла, что ли?
Это я впервые видела мистера Сато в домашней одежде. Безо всех этих запонок и галстуков – в обычных светлых джинсах, в серой хлопчатой футболке с каким-то иероглифом. Такой имидж был для меня в новинку, и сперва я даже не знала, как себя вести. Мы все еще в деловой обстановке, и нужно соблюдать субординацию, как прежде? Или же джинсы на нем и махровый халат на мне – это признак перехода на новый уровень общения?
– Извините, Хозяин, – склонила я машинально голову. – То есть, мистер Сато... Я... возможно, мне надо немного поучиться, прежде чем еда будет такой же, как у тети Рэй.
– Мне не нужны твои оправдания. Ты пообещала приготовить ребенку вкусный завтрак. Где этот вкусный завтрак? – скрестил он свои жилистые руки на груди и ждал от меня ответа на риторический вопрос.
– Ну... – показывала я пальцем на стопку блинчиков. – Вот... я приготовила так, как было написано в рецепте...
– Эти дораяки не такие, – сказала Мива, подлив масла в огонь. – У тети Рэй они были другими. А эти какие-то...
– Потому что это, – взял Даниэль тарелку, за которой сидела его дочь, – НЕ дораяки... Я не знаю, как они готовятся, но точно знаю, как они выглядят и как они...
– Сингиин их сильнее жарила, – говорила Мива с набитым ртом. – Вот они и почернели по краям.
– Мива, не надо это есть. Выплюнь, – подставил он ладонь под детский подбородок. И мне было очень стыдно за то, что происходит. Ведь я не справилась с заданием.
Но девочка смотрела на отца и жевала дальше.
– А мне нравится, – буркнула она и взяла с тарелки еще одну блинную парочку.
– Но ведь ты сама только что сказала, – добивался отец, – что дораяки подгорели. У тети Рэй такого не было.
– Нет – было, – отрезала дочь. – У няни они тоже подгорали. Только редко... И я специально их выбирала, потому что люблю, когда край хрустящий. Как у этих...
– Мистер Сато, извините меня, ради бога... я даю вам слово, что в следующий раз у меня получится лучше. Я буду жарить их меньше, я убавлю огонь или урежу время на...
– Нет! – возмутилась Мива. – Мне нравятся такие! У няни я выбирала подгоревшие, а у сингиин я могу есть любые... – пояснила она свой выбор. – Это самые вкусные дораяки в моей жизни. Попробуй, папа... Тебе понравится.
Даниэль вздернул в замешательства обе брови и присел возле Мивы.
– Я сварила вам кофе.
– Угу, – только и ответил он, принюхавшись к чашке.
Налив немного кофе и себе, я неуверенно села через пару мест от них, чтобы никого не раздражать таким близким соседством. В итоге Мива смачно ела порцию за порцией, словно голодала целую неделю. А мы с Даниэлем почти синхронно хлебали кофе и бросали друг на друга странные взгляды. Потому что теперь, когда прислуги нет и я вдруг заняла место няни, Сато уже не чувствовал себя Хозяином, который может вышвырнуть юристку в любой удобный момент.
Наши роли неизбежно менялись. Это чувствовали мы оба. И, я уверена, это понимала Мива.
– А вы знали, что по легенде, – наелась Мива до отвала и отпихнула пустую тарелку, – дораяки впервые приготовил бедный крестьянин, у которого забыл свой боевой гонг один знатный самурай? Он был выпуклой формы и идеально ложился на очаг.
– Хм… – улыбнулась я и обняла руками горячую чашку, чтобы согреться. – Интересная история.
– Хотя вот тетя Рэй говорит, что... – осеклась вдруг девочка и явно ощутила боль внутри, – то есть... говорила... Вот...
– Что она говорила, малыш? – пыталась я не дать ей окунуться в грустные мысли. – Все нормально. Договори, мне интересно.
– Ну... она говорила, что вся эта легенда – это ерунда. И когда она сама была маленькой, блинчики так не называли. Да и шоколада тогда не было. А «дораяки» – значит «жареный гонг», – добавила Мива. – И так их назвали из-за формы, если склеить два блинчика вместе, положив начинку.
И мы опять все замолчали. Сперва мне казалось, что слово хочет взять Даниэль, но он тоже молчал – просто задумчиво пил свой кофе, глядя куда-то в окно. В то время как его дочь навязчиво скоблила пятнышко на столе, которое было здесь, наверное, уже не одно поколение. Всем было грустно и неловко. И тогда я переборола свой страх окончательно, чтобы проявить солидарность.
– А вот я думаю, что легенда о самурае – правда, – подмигнула я Миве, и она сразу повеселела. Ее большие черные глаза налились светом и благодарностью – переоценить тот момент было невозможно. Уже тогда я поняла, как мало нужно ребенку для обычного счастья.
– Спасибо, Софи, – сказала Мива такую простую фразу. Но она меня сразу зацепила – ведь дочь якудзы назвала меня по имени.
– Спа... Пожалуйста, – растерялась я. – Не за что.
Но девочка не спешила вставать из-за стола.
– Скажи, а ты теперь будешь вместо тети Рэй? Ты теперь постоянно будешь мне готовить завтрак? – тлела в ее голосе надежда. – Ты останешься с нами, да?
Между нами опять воцарилась тишина. Ответить на этот вопрос, похоже, не могли ни я, ни Даниэль. Это стало неожиданностью, ведь мы ничего такого не обсуждали.
– Мива, дочка... – начал было говорить Даниэль, – сингиин просто...
Но я взяла инициативу в свои руки и спросила у нее самой:
– А ты бы хотела? Тебе хочется, чтобы я осталась?
И она честно ответила с улыбкой на лице:
– Да, конечно. Я очень хочу, чтобы ты осталась. Твои дораяки – просто улет.
Наш первый общий завтрак вышел неловким и немного странным. На кухне не было песен тети Рэй, в углу не стоял жутковатый силуэт Хитоши. А сингиин вдруг приготовила еду. И пускай она подгорела, а от наказания меня снова спасла удача, но Мива осталась довольна – она улыбалась и была рада тому, что я остаюсь. Поэтому Сато не мог этого не заметить.
Он дождался момента, когда дочь ушла в свою комнату, и сказал:
– Я проверил все камеры наблюдения и включил на периметре датчики движения. Это на случай, если к нам вдруг пожалуют гости. Потому что после вчерашнего, сама понимаешь, может случиться всякое.
– Считаете, те, кто напал на нас, могут прийти сюда?
– Формально мы под защитой клана якудзы, и картель не посмеет сунуть своего носа в дом. Но... лучше перестраховаться. Вчера, когда на нас напали, мы были на нейтральной территории. Там нет ни их власти, ни моей. Этот район принадлежит раздробленным шайкам. Но те, кто это сделал, не были похожи на мелких воришек. Ты сама это видела. Я уверен, что это был картель Рамиро... Будь он проклят тысячу раз... Однажды я доберусь до него, и он ответит за все свои гнусные дела.
– Все никак не могу забыть о тете Рэй, – призналась я. – Не могу выбросить из головы ее последних минут, когда... Простите меня, что не вызвала врачей..
– Это бы ей не помогло, сингиин. Пуля попала в сердце, ее уже было не спасти. Ты сама это видела.
– Сочувствую вам. Наверное, она была для вас как мать. Для вас это большое горе, я понимаю. Примите мои соболезнования.
Даниэль вздохнул и ушел к окну. Словно осматривая двор на предмет непрошенных гостей. Но на самом деле он боролся с горечью в душе.
– Скажи мне, сингиин...
– Да. Что вы хотели узнать?
– Что она тебе сказала перед смертью? О чем с тобой говорила тетя Рэй? Я ведь слышал – она что-то тебе сказала…
Я задумалась и еще раз прокрутила в голове тот короткий разговор. Мне было важно понять, стоит ли рассказывать всю правду до конца и может ли это как-то навредить мне самой и Миве.
– Она... она сказала мне, что прожила хорошую жизнь. Тетя Рэй призналась мне, что... она жалеет, что не успела вырастить Миву. Она говорила, что хотела увидеть ее взрослой, но теперь понимает, что этой мечте уже не сбыться... – Сато глянул через плечо, но ничего не сказал. Он просто смотрел на кафельный пол и мелко кивал подбородком в знак понимания. – А еще она сказала, что ей страшно, что не на кого оставить девочку... Она хвалила вас. Говорила, что вы хороший отец и... в целом добрый человек... хотя и бываете жестоки... – говорила я осторожно, боясь вызвать бурю негодования. – И все же тетя Рэй понимала, что в одиночку вам будет трудно справиться с воспитанием ребенка. И что вам нужен человек, который... который... – умолкла я, потому что к горлу подступал ком. Мне было трудно закончить предложение.
Но Сато повернулся ко мне и тихо спросил:
– Так что же сказала тетя Рэй?
– Она сказала, что... теперь за Миву отвечаю я. Что она хочет видеть меня защитницей этой девочки. И... тетя Рэй очень сожалела о том, что у вашей дочери нет… нет...
– Нет матери? – догадался Даниэль. – Она сказала, что Миве нужна мама? Так ведь?
– Да, – кивнула я. – Да. Она так и сказала. Она говорила, что ей жаль, что так случилось с... Мари. Это ваша покойная супруга, я так полагаю.
И он снова молчал в ответ, лишь тяжело дыша. Я ясно ощущала, что затронула в его душе болезненные струны. И этот звук буквально парализовывал якудзу.
– Хорошо, – выдохнул он и подошел ко мне на расстояние вытянутой руки. Я стояла в мягких тапочках и в банном халате – смотря на него снизу вверх, затаив дыхание. Все ждала, что же он скажет. – С этого дня я буду платить тебе вдвое больше... И все, что я прошу – сделай так, чтобы Мива не плакала. Чтобы она чувствовала поддержку, нормальную опеку... Не знаю, как это объяснить по-человечески...
– Вы хотите, чтобы я стала для нее новой няней?
– Именно так, – ответил Даниэль и неожиданно взял меня за плечи. От этого я невольно вздрогнула и по привычке съежилась, ожидая какого-то подвоха. Но его дальнейшие слова меня приятно удивили: – Знаю, сперва я был против и запрещал тебе приближаться к Миве. Но ситуация резко изменилась. Теперь мне просто некому доверять... Придется поверить тебе и надеяться, что ты меня не подведешь. Ты ведь не подведешь? Ты обещаешь мне заботиться о Миве, как о собственном ребенке?
– Я... – пересохло у меня в горле. – Да. Да, конечно, мистер Сато. Я сделаю все, что от меня зависит. Я буду стараться.
– Пока что ты не заслужила моего доверия, – сжал он немного пальцы, и я почувствовала холодок на спине. – Так что я буду за тобой приглядывать, – нахмурился Даниэль, отчего его взгляд стал еще пронзительней. – Смотри не глупи, сингиин – помни свое место. Ведь если с моей дочкой что-то случится... ты будешь отвечать за это головой.
Глава 8
Неожиданно для себя я стала няней дочери бандита. С одной стороны, это сулило вдвое больше денег. А с другой – вдвое больше ответственности. И если раньше мистер Сато мог наказать меня за любую мелочь, теперь у него поводов предъявить ко мне претензии станет ровно в два раза больше. Мне предстояло оживить в себе то, что благополучно дремало многие годы – свои материнские инстинкты – то есть то, что я по назначению никогда еще не использовала. То, что пылилось в закромах моей души и раньше казалось чем-то вроде никому не нужной реликвии или попросту рудимента. Части меня, которая дана природой, но я ее не могла использовать – моя жизнь складывалась совершенно иначе. В ней не было места для мужа, ребенка, семьи. И тут вдруг...
– Привет, – спустилась ко мне Мива и стала за спиной, пока я мыла посуду. – Что делаешь?
– Я? Ну, я мою посуду. А что? Ты что-то хотела? Тебе что-то нужно?
– Да нет... – пожала она плечами. – Просто…подумала, вдруг тебе захочется взглянуть на мою комнату... Ты ведь ее не видела еще, так ведь?
– Хочешь показать мне свою комнату? – вытерла я руки полотенцем и стала снимать с себя фартук.
– Да, – так и блестели карие глазки от предвкушения.
– Ну... хорошо, – ответила я без задних мыслей. И Мива в тот же миг схватила меня за руку, чтобы потащить наверх.
– Ура-а-а-а-а! Кла-а-а-ас!
– Малыш, подожди! – едва успевала я ступать по лестнице, пока девчушка стучала ногами по ступенькам, словно отплясывая чечетку.
Она завела меня в комнату и стала с ходу проводить экскурсию.
– Вот это моя кровать, – говорила Мива, – тут я сплю. – А вот это мой стол, за ним я рисую и делаю скучные задания. Осторожно! – вскрикнула девочка, когда я наступила на игрушку.
– Ай! – подскочила я от колющей боли и подозрительного хруста пластмассы. – Блин! Я ее сломала!
– Чш-ш... – заговорщицки шипела Мива. – Положим ее за диван. Я так постоянно делаю.
– О... Спасибо. Только папе лучше не рассказывай, хорошо?
– И ты тоже, – шепнула она, и мы обе засмеялись. – Кстати, а ты видела мой аквариум?
– Аквариум? – огляделась я. – А... вот же он. Такой большой.
– Это еще мама мне купила. В нем или сто, или... тысяча литров, по моему.
– Скорее, сто, я думаю.
– Наверное, – хихикнула Мива. – Смотри, это Мандо, – ткнула она пальцем в рака-отшельника, который тут же спрятался в свой домик. – Он не особо компанейский. А этот зеленый лягушонок – Грогу. Он забавный, – стучала девочка пальцем по стеклу. Но Грогу сидел на месте и никак не реагировал. – Наверное, он стесняется тебя, Софи.
– Хм, какой стеснительный... А как вот этого зовут? – показала я на вальяжную золотую рыбку.
Но Мива меня поправила:
– Не его, а ее – это девочка.
– О, понятно.
– Это Джина. Просто она крупная от природы. Широкая кость.
– А... я так и подумала. Такое бывает.
– Поэтому ей трудно найти парня. Все ее боятся.
– Бедняжка… – жалела я Джину, прислонив к аквариуму палец. Но Джина тут же вероломно клюнула стекло, будто пыталась укусить меня за руку. – Ого! Какая агрессивная.
– Хе-хе-хе... – смеялась Мива. – Это ты еще агрессивных не видела.
– Серьезно?
– Знакомься, – показала она красивую рыбку синего цвета – с переливающимся веером, словно эффектным плащом. – Это Джек. И он петушок.
– Петушок? Это порода такая?
– Ага. Петушки – ужасные драчуны. Зато они красиво выглядят.
– Это точно. Уверена, многие рыбки заглядываются на Джека, – подмигнула я Миве.
Но, как оказалось, светская жизнь в аквариуме была куда сложнее, чем я думала.
– Джек все никак не может забыть свою бывшую. Вот она... Это Виви.
– Она другой породы?
Я так сказала, потому что Виви не выглядела так ярко, как Джек. Да и форма у нее оказалась вполне тривиальной – обычная рыбешка.
– Нет, она тоже петушка. Только не такая красивая, как Джек. Самки петушков вообще выглядят невзрачно. Особенно после свадьбы.
– У них была свадьба?
– Ну... – морщилась Мива, – не то чтобы свадьба. Скорее, быстротечный роман.
– О...
– У них была настоящая любовь с первого взгляда. Хотя Джек сначала и не признавался в этом. Но затем они стали парой и... поссорились.
– Поссорились?
– Они расстались и решили жить в разных углах аквариума. Вернее, Виви бросила Джека и уплыла жить в пустую розовую ракушку вон там... Она хотела порвать с Джеком и отложить икру в гордом одиночестве.
– Ух, какие страсти... – удивлялась я серьезности Мивы.
Но это были только цветочки.
– Виви бросила Джека из-за того, что он был слишком ревнивым. Он бил любую рыбку, которую только видел. Даже на Джину нападал, потому что считал, что она претендует на его невесту. И когда дошло до того, что Джек держал в страхе практически весь аквариум, Виви убежала от него ночью, а утром я увидела ее в розовой ракушке.
– А Джек не пошел за ней?
– Сначала нет, – интриговала Мива, – но когда он узнал, что Виви беременна, он направился к ней и стал выяснять отношения.
– О боже, какой властный Джек...
– А ведь в этот момент к Виви подкатывал Декстер.
– Декстер? – удивилась я. – А это еще кто? Покажи его...
– Это красный барбус... Был.
– О... – поняла я все без лишних слов.
– После того случая я его больше не видела. Джеку Декстер совсем не понравился...
– Понятно.
– Джек и Декстер дрались, но Джек победил. А потом он свил большое пенное гнездо, и Виви отложила икру. Много-много маленьких икринок – штук сто или тысячу... И все они были похожи на папу. То есть на Джека.
– Ну, это хорошо, – улыбнулась я, уже войдя во вкус. – Вот это и есть их гнездо? – показала я пальцем на охапку белой пены в самом углу аквариума, за прозрачной перегородкой.
– Ага. Только они сейчас прячутся. Малышей не видно. Они тебя боятся.
– Боже... – иронизировала я. – Какая же я страшная. – Неправда, – приложила Мива ручку к моей щеке. – Ты очень красивая.
– Хм... – улыбалась я от странных ощущений. – У тебя руки ледяные, как лапки у воробушка.
– Хи-хи... – расплылась от счастья Мива. Но затем она вдруг изменилась в лице и что-то вспомнила: – Блин! Я же забыла впустить Моффа!
– Моффа? А это еще кто?
Девочка рванула к окну и открыла створку – на улице стоял взъерошенный попугайчик, которого явно забыли и должны были впустить еще час назад.
– Мофф… Ну извини меня, – просила прощения Мива. – Мофф сердится, видишь?
Птичка сделала пару шагов по подоконнику, скрипуче чирикнула, а затем расправила крылья, чтобы взлететь мне прямо на плечо.
– А! – вскрикнула я от неожиданности. – Мива! Он на мне! Он на плече! А!
– Чш-ш-ш-ш-ш! – успокоила меня девочка. – Он просто замерз. Он хочет...
– Он хочет меня клюнуть? – не видела я, чем занят Мофф.
– Нет, он просто хочет согреться. Он прижался к твоей шее и греется. Смотри... – подвела меня девочка к зеркалу, и я сама увидела, как серый попугай свернулся комочком на плече и греет о мою шею свой крохотный лобик.
– Х-хе... – умилялась я. – Это так... так странно...
– Ты ему понравилась.
– О... Хоть кому-то я нравлюсь в этом доме.