....... Но Мива обняла меня за талию и промурлыкала:
– Ты нравишься мне... Очень-очень...
Попугайчик Мофф был вторым живым существом в доме якудзы, которое питало ко мне симпатию. Натерпевшись холода во время затянувшейся прогулки, он прижался к моей шее и издавал какие-то забавные звуки. Нечто похожее на... храп.
– Мива, он что, спит? – не могла я поверить своим ушам. – Твой попугайчик спит у меня на плече?
– Мофф просто замерз. И ему хорошо... Он просто греется на тебе, ты ему понравилась.
– Хм, забавно...
– А вот тетя Рэй ему не нравилась.
– Серьезно? – удивилась. – Как вообще тетя Рэй может кому-то не нравиться?
– Просто ты не отгоняешь Моффа, вот он в тебя и влюбился, – умилялась девочка, смотря на дремлющего попугайчика.
– А тетя Рэй его гоняла?
– Гоняла. Постоянно гоняла.
– А почему?
– Не знаю... – пожала Мива плечами. – Наверное, няня просто не любила попугаев. Вообще любых птичек.
– Хм... – недоумевала я, поглаживая Моффа пальцем. – Странно. Как можно не любить такую милашку?
– Просто тетя Рэй была немного вредной бабушкой.
– Тетя Рэй – вредная? – усомнилась я. – Я такого не заметила. Не думаю, что она гоняла Моффа только из вредности. Должна быть еще какая-то причина.
– Ну, не знаю... Разве что аллергия на перья.
– Аллергия на перья? У тети Рэй была аллергия на перья?
– Ага, – подтвердила Мива, не придав этому факту особого значения. – Няня задыхалась от пуха и перышек... А однажды папе даже пришлось вызвать скорую.
– Ого.
– Когда Мофф залетел к няне ночью в спальню и уснул возле нее на одеяле. Пока тетя Рэй спала.
– Ну и дела, – почесала я переносицу. – Тогда не странно, что няня недолюбливала Моффа.
– Софи, давай ты сыграешь на укулеле!
– Что? – не въехала я с первого раза. – На чем?
– На укулеле! – прыгала Мива по кровати, достав с верхней полки что-то похожее на гитару. Только меньше.
– Это оно?
– Это укулеле. Гавайская гитара. Мне ее мама подарила. А ей самой ее привез с Гавайев ее дядя. Или дедушка. Я уже не помню. Сыграешь? – ткнула в меня Мива этой мини-гитарой, и я не могла не принять вызов.
Хотя должна была признаться – до этого в руки не брала ни гитары, ни любых других музыкальных инструментов.
– Ну хорошо... – взяла я неловко укулеле и провела пальцем по струне. – Ай, – было как-то дискомфортно. – По-моему... я уже порезалась.
– Ты что, не умеешь играть? – удивилась Мива.
– Нет. Не умею. А что?
– Странно, – поджала губы Мива. – Я думала, все взрослые умеют играть на гитарах.
– Пфе... – усмехнулась я. – Да я даже на велосипеде ездить не умею. А что уж о гитаре говорить.
– И я тоже, – вздохнула девочка.
– Что «тоже»?
– На велосипеде ездить не могу. У меня его просто нет.
– А... Странно. Почему?
– Папа говорит, что это небезопасно. Он не хочет, чтобы я каталась по двору. А на улицу он меня просто не пускает.
– Печально, – погладила я Миву по спинке. – А знаешь, что?
– Что?
– Давай я с твоим папой поговорю и упрошу его купить тебе велосипед.
– Что, правда?! – заискрились детские глаза.
– Обещать не могу, что он меня послушает. Но попытаться стоит.
– УРА-А-А-А-А-А-А! – кричала Мива и прыгала по кровати.
Да так громко, что мистер Сато услышал этот шум и решил проверить, что тут происходит.
– А хочешь, я тебе сыграю? – загорелась Мива.
– На укулеле?
– Ага.
– А ты умеешь?
– Умею-умею, – кивала Мива. – Просто надо струны настроить. Я на них давно не играла... Сейчас...
Девчонка принялась бренчать по струнам и что-то подкручивать на грифе, чтобы звучание стало более чистым и звонким. А затем прокашлялась от волнения и стала наигрывать мотив.
Я раньше еще не видела, чтобы на струнных инструментах играли такие маленькие дети. Как вообще этим рукам удавалось прыгать с аккорда на аккорд, пока большой палец высекает звук из натянутых струн? Она играла и играла, а я точно знала – все эти старания только для меня. И от этого как-то сами по себе стали наворачиваться слезы. Не знаю, почему. Но этот момент меня тогда так сильно тронул, что я смотрела на ее игру, я слушала ее и... боялась не сдержаться и заплакать.
Спустя пару минут этого мини-концерта я все же не справилась и проронила слезинку. Я боялась, что Мива это заметит и начнет задавать неудобные вопросы. Что она попросту не поймет этого – не осознает, как это больно. Смотреть на то, чего у тебя самой никогда не было и не будет. Ведь она так прекрасна в своей детской наивности и.. искренности...
Но меня спасла случайность. Дверь приоткрылась и к нам заглянул мистер Сато. Он с удивлением смотрел на Миву – на то, как она перебирает аккорды и старается для своего единственного слушателя, если не считать храпящего попугая. И Даниэль просто остался в дверном проеме – он молча слушал, как играет дочь, и нетипично для него улыбался. Это был совсем не тот человек, к которому я привыкла за прошедшую неделю. В его глазах была любовь, была искренность, была... та простота, которой так не хватало в общении со мной. И мне хотелось верить, что в один прекрасный день мы с ним наконец-то сможем поговорить нормально. Как два незашуганных человека, понимающих друг друга.
– Надо же... – сказал Даниэль, когда музыка затихла. – Давно я не слышал этой гитары. Хм... – о чем-то думал он. Возможно, отец что-то вспомнил – нечто такое, что касалось только его и дочки. А может, и еще кое-кого. – На ней любила играть Мари... Я уже и не надеялся услышать этот укулеле... Как странно...
Сперва я думала, что отец Мивы будет строг и запретит нам шуметь. Мне казалось, он не разрешит нам делать что-то такое, что могло отвлечь его от серьезных мыслей и планов преступных разборок. Но Даниэль не стал нам мешать и своим молчанием дал добро на веселое времяпровождение без каких-либо ограничений. Поэтому мы сели за компьютер и решили сыграть в игры на двоих – я сидела за одним концом клавиатуры, а Мива – за другим. Я управляла своим героем клавишами A, W, S, D, а Мива жала привычные стрелки.
– Во что будем играть? – спросила меня девочка, будто я знала, как ответить.
– В игры...
– Пф... – смеялась она. – Ну понятно, что в игры. Выбирай игру.
– Давай вот... – водила я пальцем по экрану, выбирая картинку игры. – Вот эту. В лабиринты.
– Лабиринты?
– Ага.
– Хорошо... – потирала руки Мива. – Значит, будем помогать друг другу выбираться из ловушек. Ты помогаешь мне, а я – тебе.
– Понятно. Так...
Игра началась, и я оказалась в другом конце карты. Очень далеко от персонажа Мивы.
– Нажимай на кнопку.
– Кнопку? – топталась я на месте, упершись лбом в перегородку из кирпичей. – Какую?
– Большую красную кнопку! – учили меня с ходу. – Просто стань на нее ногами, и тогда у меня откроется дверь. Давай.
– Вот... так? – выполнила я просьбу, и в тот же миг перед Мивой открылась потайная дверь.
Она прошла через нее и побежала дальше, пробираясь через коридоры. А вот я позорно заблудилась в трех соснах и не знала, что делать дальше.
– Я уже на верхнем этаже, – хвасталась Мива, забравшись на самый верх конструкции. – А ты внизу. Ха-ха-ха-ха-ха! – смеялась эта вредная жопка.
– А что я делаю не так? Почему ты прошла, а я до сих пор стою внизу? Разве мы не должны помогать друг другу?
– Не-а...
– Постой, – убрала я пальцы с клавиатуры. – Это еще почему? Я думала, мы помогаем друг другу, чтобы закончить уровень вместе, разве нет?
– Я тебе помогать не буду, – издевалась Мива, пользуясь моей наивностью. – Ты должна выбраться сама.
– Но... Подожди, а это что за кнопка? – показала я на такую же кнопку, как была у меня. Только эта оказалась зеленой. – Это ведь она открывает мою дверь, не так ли?
– Не знаю... – дурачилась Мива, пожимая плечами.
– Все ты знаешь, – ущипнула я ее за бок. – Ты просто маленькая задница.
– Конечно, – даже не отрицала она.
– Ну хорошо… – затаила я обиду. – Посмотрим-посмотрим…
– Ты проиграла. Хе-хе-хе-хе!
«Новый уровень» – появилась заставка на экране, и мы оказались на другой карте. Только теперь я решила проучить вреднулю.
– Что надо делать? – спросила я, изучая глазами лабиринт.
– Ну... Чтобы мне вылезть наверх, тебе придется пройти по мостику над крокодилами и перепрыгнуть горящую лаву. Потом я нажму на кнопку, чтобы вентилятор поднял тебя на самый верх. А там, видишь, – показала Мива пальцем на рычаг, – надо потянуть рычаг, и тогда у меня откроется шлюз. Через него я вылезу к тебе.
– Понятно.
– Только чур не убегать от меня, хорошо?
– Ну, не знаю, не знаю... – набивала я себе цену, чувствуя твердую почву.
– Пообещай, что будешь ждать меня наверху и не перейдешь на новый уровень, пока я не выберусь наверх! Обещаешь? – брала с меня слово маленькая девочка. Которая только что обвела меня вокруг пальца и бросила томиться в подземелье с чьими-то косточками.
– Обещаю, – сказала я честно. Но просто так не воспользоваться своим положением я, конечно, не могла. – Хорошо, я иду по мостику… Так...
– Смотри не упади в воду с крокодилами! – беспокоилась Мива. – Тебе еще рычаг нажимать, Софи.
– Да помню я, помню. Не боись. Будь спок, я доберусь до твоего рычага.
– Осторожно, лава! – кусала ногти Мива.
– Ой! – чуть не упала я в огонь.
– Фу-у-ух…Пронесло.
– Есть, – добралась я до вентилятора, а там уже Мива нажала на кнопку, и я взлетела на попутном ветре до самой вершины лабиринта. – Есть! Ура! Ура-а-а-а-а-а! – радовалась я, прыгая на все стороны своим крохотным персонажем. Но лицо Мивы было не таким радостным.
– А как же я? Ты помнишь уговор?
– Конечно. Сейчас я дерну за рычаг. Один момент.
Я подошла к рубильнику на стене и потянула за него. Но когда Мива прыгнула через пропасть, чтобы приземлиться в открывшемся проеме, я отпустила рычаг. И шлюз опять закрылся.
– Что?! – вскрикнула девочка, когда ее персонаж свалился в яму и нужно было снова лезть по длинной лестнице для нового прыжка. – Почему она закрылась? Почему дверь закрылась?
– Не знаю... – фальшивила я. – Как-то само.
– Ты не должна отходить от рычага и отпускать его! – учила меня Мива, хотя на самом деле я все прекрасно понимала. Мне просто хотелось видеть ее реакцию. – Открыла?
– Держу рычаг.
– Хорошо... Раз, два, три...
Мива снова прыгнула, и я снова отпустила рубильник. Шлюз закрылся, а зверушка под управлением Мивы грохнулась опять в темную яму.
– Софи... – посмотрела на меня Мива, прищурив глаза с намеком на подозрение. – Ты это специально, что ли?
– Нет, конечно. Давай еще разок.
– Хорошо, – покраснели ее щеки. И Мива решила сделать контрольную попытку. – На счет три. Один... – косилась она в мою сторону. – Два... – ее глаза так и ждали момента, когда я отпущу кнопку и дам шлюзу захлопнуться. – Три!
Но я опять это сделала – я отпустила рычаг, чтобы дверь закрылась перед носом у Мивы.
– Х-ха... – ее возмущению не было предела. – Ты опять это сделала! Ты нарочно ее закрыла!
– Конечно.
– Но ты же обещала!
– Я обещала, что не оставлю тебя и буду ждать наверху. Что не перейду на следующий уровень. Я все условия выполнила. Но я ведь не обещала держать рычаг, пока ты не пройдешь... Око за око...
– Нет! – кричала она, чувствуя несправедливость. – Так нельзя!
– Льзя, – не уступала я.
– Ты жулик!
– От жулика слышу, – ответила я и стала щекотать Миву за шею. Мне хотелось как следует ее расшевелить, чтобы она знала, как это – подкалывать свою няню.
– Ну не надо, не надо! – извивалась она, пытаясь вырваться из рук. – Ну не надо! Ну хватит! Хватит уже, мам!
Я услышала это слово и тут же ее отпустила. Было такое чувство, будто мне дали пощечину – как будто я ощутила ожог от чьей-то руки. Только это жжение было не на щеках, а внутри – где-то в душе.
Меня никто и никогда не называл мамой. И когда я шла на работу к якудзе, то уж точно не представляла себе, что кто-то назовет меня этим словом.
«Мама» – девочка сказала так и стеснялась, ей стало неловко передо мной. Ведь какая я ей мама? Я просто чужой человек, который выполняет свою работу. Я просто делала то, о чем меня попросили. И я понимала, что заменить мать для Мивы не смогу. Даже если бы хотела. Наверное... Все это было несколько странно – жизнь меня к такому не готовила.
Поэтому в сердце у меня бурлил ураган: пульс зашкаливал, щеки раскраснелись, в пальцах появилась нервная дрожь. Не знаю, что меня так разволновало, ведь Мива просто оговорилась, она на автомате сказала «мам», потому что раньше с ней так вела себя только мама. И в чем-то отдельном, в каких-то мелких штрихах, я ей напомнила родного человека. И от этого мне было не по себе. Я чего-то боялась, мне было страшно – страшно заглянуть за рамки изначального плана и подумать, что бы могло произойти, если бы я... Если бы... Если бы все было иначе.
– Во что еще поиграем? – уже зевала Мива, но по-прежнему хотела развлечений.
– Ни во что, малыш. Тебе нужно купаться и спать. Уже довольно поздно... Я наберу тебе ванну.
Мива слегка повыделывалась, но капризничала недолго – очень скоро она сидела по уши в пене, а я мыла ей голову. Да, мылила ей волосы шампунем, делая на голове белую шапку. Не потому, что хотела баловать ребенка – просто мне самой хотелось это сделать. Мне так в детстве делала мама, и я в такие моменты всегда представляла, что когда вырасту и у меня будет собственная дочка... я буду тоже мыть ей голову... Вот такая вот дурацкая мечта была у маленькой Софии, и теперь пришло время ее осуществить, совместив приятное с полезным.
– Мне так приятно… – мурлыкала Мива, закрыв глаза. – Если я усну, то отнесешь меня на кровать, как папа.
– Что? Не-е-е-ет... – смеялась я, представив эту картину. – Я не смогу. Я не такая сильная, как твой папа. Он ведь мужчина, а я... просто женщина.
– Тебе нравится мой папа? – застала она меня врасплох.
– Что? Э... Ну... Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, нравится ли тебе мой папа, – повторила Мива и довольно улыбнулась, лежа с закрытыми глазами – тиская руками хлопья пены.
Этот вопрос поставил меня в тупик. Потому что отношения с Даниэлем у меня были ну очень специфические. И в то же время я не могла просто признаться Миве – сказать, что это абсолютно не так. Ведь она гарантированно расстроится. К тому же... теперь я уже не была уверена в себе на сто процентов. Мне хотелось верить, что отец этого ребенка не может быть таким ублюдком, каким хочет казаться. А что, если...
– Ну... твой папа – он... – пыталась я выкрутиться. – Он серьезный, ответственный... С ним ты себя чувствуешь в безопасности, – говорила я, но перед глазами был силуэт с мечом в руке. – Вот только... твой папа немного...
– Злой?
– Да, – кивнула я. – Он бывает очень злым. И даже страшным.
– На самом деле папа не такой, – удивила меня девочка. – Он стал таким нервным после ухода мамы. А до этого он был веселый и... С мамой он был совсем другим. Не таким, как сейчас. С мамой он был добрый, мы часто ездили в парк аттракционов. Я помню, как он катал меня на всяких... штуках, – говорила Мива, вспоминая прошлое. – Но когда мамы не стало, он стал немного злым. И мне жалко папу. Я знаю, что ему очень грустно и... – запнулась Мива. – Мне тоже... очень грустно. Без мамы.
– Ну все... – вытерла я детские слезы, словно самой не хотелось поплакать. – Давай уже в кроватку. Пора вылезать из ванной.
Я высушила Миве волосы, нашла ей чистую пижаму. И она послушно легла в кровать. Только перед сном попросила меня немного посидеть возле нее – на краю кровати. И я, конечно же, выполнила эту милую просьбу.
– Ты завтра не исчезнешь? – уткнулась в меня Мива носом.
– Нет.
– Обещаешь?
– Конечно, я буду рядом. Буду с тобой, – погладила я ее по волосам.
– Я не хочу, чтобы ты исчезла, как мама.
Я хотела было сменить тему разговора, но слова о маме снова выбили меня из колеи.
– Скажи, какой она была? Твоя мама...
– Она была классной, – прямо сказала Мива. Словно все время держала это слово в голове.
– Хм... А еще?
– Она была веселой. Никогда не унывала. Всегда старалась поднять всем настроение. Она никогда не хотела, чтобы кто-то грустил... – подытожила Мива, а потом вдруг добавила: – Хотя сама она порой плакала. Но я не понимала, почему. Я у нее спрашивала, но она говорила, что все хорошо. Что... что мне просто показалось... Но мне не казалось. Я часто видела ее слезы, особенно вечером. Когда я засыпала и она смотрела на меня, решив, что я уже сплю. Она смотрела на меня и почему-то плакала. А я делала вид, что сплю. А на самом деле просто щурилась и подглядывала за ней... – говорила тихо девочка, а я все это представляла с тяжелым сердцем. – Как ты думаешь, – спросила она, – почему мама плакала? Может, она просто знала, что умрет?
Ее вопрос опять не давал мне промолвить и слова – ну кто я такая, чтобы судить о подобном? А ведь Мива ждала моего ответа – она смотрела мне в глаза и верила, что новая няня ей поможет с этим разобраться. Но я молчала.
– Извини, малыш. Но я не знаю. Честно, не знаю.
– Ты останешься со мной?
И снова она просила меня сделать то, что вызывало тупую боль в душе.
– Мива, малыш... Пойми, я здесь просто временно. Это моя работа. Я не могу обещать тебе, что мы будем вместе всегда.
– А сегодня? – спросила она тут же. – Сегодня ты останешься здесь, возле меня? Я так хочу, чтобы ты осталась...
– Сегодня?
– Возле тебя мне так спокойно... Я боюсь, что мне опять приснится кошмар.
– Кошмар? Что же это за кошмар?
– Мне снится, что меня хватает и утаскивает большая змея. Мне часто снится этот сон, особенно в последнее время.
– Не надо бояться, – обняла я Миву и поцеловала ее в макушку. – Это всего лишь дурацкий сон. Мне в детстве тоже снились кошмары.
– И что ты делала?
– Я звала маму. И она ложилась возле меня, точно как я сейчас, и пела мне колыбельную. Вот только я уже не помню, о чем она была. Не помню слов, но помню мотив... И еще я помню, как смотрела вверх и видела, как зайчики от настольного ночника кружились по потолку. Они были похожи на животных. Там были... бабочки. Были кролики. Лошадка, – рассказывала я и гладила малышку по спине. – Барашек. Какая-то птица, по-моему. И даже... дельфин... А еще было что-то такое, чего я не могла разобрать. Какой-то... комок непонятно чего. То ли ежик, то ли кабанчик. То ли... – думала я продолжить, но поняла, что Мива спит. Она размеренно сопела, положив голову мне на руку. И я укрыла ее одеялом. А спустя какое-то время... уснула и сама. ... продолжение следует