Наташа лежал без сознания и слегка постанывал. Кавказцы казалось потеряли к нему всякий интерес. Все разошлись по койкам и занялись своими делами. Только тот кавказец, который загнал Наташе бутылку в зад уделил ему немного внимания.


Он наклонился к лицу Наташи, приподнял ему одно веко и внимательно посмотрел на закатившийся зрачек Наташи. Удовлетворившись осмотром, он обмотал руку полотенцем и через него взялся за край бытылки торчащей из попы Наташи, потом резким движением вытянул ее у него из задницы. Раздался противный хлюпающий звук.


Небрежно взглянув на окровавленную бутылку, он откинул ее в сторону и пошел к металлической двери.Несколько раз сильно ударил по ней, и через минуту на пороге камеры появился дежурный тюремщик. Оглянув камеру он не удивился голому Диане, зато взволновался увидев небольшую лужу крови на полу и неподвижно лежащего Наташу.


Жив?, - спросил он у кавказца, на что тот пожал плечами, и безразлично сказал - нэ знаю, я нэ доктор. Тюремщик матюкнулся, и ушел, сказав одеть Наташу. Одэвай, - сказал кавказец Диане, и Диана порылся в сумке Наташи, нашел какие-то штаны и футболку, потом кое как натянул их на Наташу. Одевать трусы он не стал, в Наташиной сумке их почему-то не было, а Дианины на Наташу не налезли бы, он был заметно крупнее.


Вернулся тюремщик минут через 20, вместе с ним пришли два мужика с носилками, они небрежно положили на них Наташу и унесли. Тюремщик сказал что завтра опер возьмет у всех обьяснения, и ушел, громко лязгнув дверью.


Диана остался один с шестью кавказцами. Один из них сказал, обращаясь к нему - Дыана, вэды сэбя харашо, будь паслушнай дэвачкой! И Диана стал послушной девочкой, ничего другого ему не оставалось.


До ужина его никто не трогал. Казалось кавказцы насытились расправой над Наташей и потеряли к нему интерес. Диана лежал на койке и ожидал, что его рот начнут использовать как писуар. По крайней мере тот кавказец, который уже делал это. Но кавказцы общались на своем языке, время от времени кто то из них вставал и шел на парашу, там делал свои дела и шел обратно. Даже тот кавказец, который заставил Диану выпить его мочу, даже он ходил писять сам, не привлекая к этому делу Диану.


Когда настало время ужина и все потянулись к окошку камеры за едой, Диана пропустил всех вперед и самым последним получил свой паек. Он уже хотел начать есть, но его окрикнули - Дыана, нэ кушай, жды пока мы паэдым. И Диана ждал. Он уже начинал догадываться, что кавказцы что-то задумали.


Поужинав, кавказцы повставали со своих мест и подошли к койке Дианы. Падымайся, бэры трэлку ы ыды к парашэ - сказал один из них. Диана быстро встал держа тарелку в руках, и подошел к параше. Ложку он забыл взять, но он думал что кавказцы задумали морить его голодом и сейчас заставят выкинуть ужин в парашу, поэтому был уверен, что ложка ему и не пригодится.


Вэрнысь за ложкой, - сказал уже другой кавказец, и Диана быстро вернулся, взял ложку и опять подошел к параше. Высипай, - приказали Диане. Диана высыпал кашу в очко и стоял ждал, когда ему прикажут смывать и возвращаться к себе на койку, но кавказцы стояли и молча смотрели на него загадочно ухмыляясь.


А тыпэрь покушай кашку-парашку, - вдруг приказал один из кавказцев, а остальные засмеялись. Диана не решился перечить, и переборов себя стал на колени возле параши. Из нее раздавался ужасный запах канализации, часть каши ляпнула на место для ног с краю параши, но основная часть лежала внутри на плоской ее части.


Диана стоял на коленях спиной к кавказцам с ложкой в руках и никак не мог решиться начать есть. Эшь, - сказал один из кавказцев, - ыли заставым! И Диана начал есть.


Первая ложка далась ему нелегко, он долго выбирал кашу, которая как ему казалось не коснулась стенок параши. Но все равно набрав ложку и поднеся ее ко рту Диана отчетливо слышал вонь грязного туалета. Ему стоило огромных усилий, чтобы донести ложку до рта и если бы он не видел, как кавказцы искалечили Наташу, то может быть он так и не смог себя пересилить.


Но он помнил, и поэтому заставлял себя есть эту кашу. Ложку за ложкой. Диана старался не дышать носом, чтобы не чувствовать ужасающий запах, который доносился и от самой каши, и у него изо рта и уже отовсюду. Так, ложку за ложкой, Диана сьел всю кашу из параши. Кавказцы оживленно обсуждали что-то за его спиной, а он ел и ел кашу.


Доев, он не поднимаясь с колен обернулся и сказал - я доела. Кавказцы начали смеяться, и задавать издевательские вопросы типа - "ну как тибэ вкусно?", -"наэлась?", - "ну тибэ панаравылос?" Диана старался не злить кавказцев и отвечал односложно и утвердительно, со всем соглашаясь. Да, наелась. Да, вкусно. Да, понравилось. В конце концов кавказцам надоело и они разошлись по своим койкам.


Разошлись все кроме двух, которые не спешили уходить, о чем то договариваясь на своем языке. В конце концов один из них спросил - Дыана, ты лэтала на вэрталйотэ ? Диана не понял вопрос и ответил, что не летала.На это оба кавказца расхохотались, и прокатили Диану на вертолёте.


Его поставили раком, и оба кавказца стали с двух сторон со спущеными штанами. Тот кавказец, что был сзади Дианы с размаху трахал его в попу, полностью ввнимая и опять засаживая член ему в анус, совершая штук пять фрикций. Потом хлопал одной рукой по бедру Дианы и Диана, изображая пропеллер, должен был развернуться в противоположную от хлопка сторону, подставив попу другому кавказцу для сношения, а рот первому кавказцу. Пока второй кавказец сношал его в попу Диана должен был взять член первого кавказца в рот и облизав языком убрать с него то, что прилипло к нему после того, как член побывал у Дианы в попе.


Когда один из кавказцев считал, что Диана не чисто вылизал его член, недовольный кавказец жаловался, что "вэртальот нэ взлытаэт", и "нада завадыть с талкача". Завести с толкача называлось когда Диану заставляли широко раздвинуть ноги, завести руки за спину, после чего били ногой по яйцам.


Диану "заводили с толкача" несколько раз, после каждого раза его скручивало от страшной боли. Он падал на пол, но его заставляли подняться, и полет продолжался.


Из-за того, что кавказцы постоянно прерывались, меняясь местами, они очень долго не могли кончить, ни один, ни другой. И сам Диана не мог ничем им помочь.


Опасаясь что если не вылижет начисто член того кавказца, что в данный момент спереди, то его опять будут "заводить с толкача", Диана каждый раз накидывался ртом на член и пытался за то короткое время, пока его дрючит в попу другой кавказец, как можно тщательнее вылизать член первого. А потом раздавался хлопок по бедру и опять нужно было вытаскивать член изо рта и быстро разворачиваться, и мучение продолжалось снова и снова.


У Дианы от неудобной позы уже затекла спина, из-за постоянных доставаний члена из попы ему натерли анус и он горел, как будто его трахали раскаленной кочергой. Ноги Диану еле держали, но он продолжал послушно крутиться между кавказцами, каждый раз подставляя попу, и одновременно вылизывая член.


В конце концов, тот кавказец, что в данный момент был сзади громко застонал, и стал особенно яростно насаживать Диану на член, а потом схватил его за бедра, и замерев на секунду обильно кончил ему в попу.


Второму кавказцу наверное было неприятно трахать в попу, в которую уже кто-то до него кончал, и он не стал разворачивать Диану, а вытащил член у него изо рта, и начал дрочить у него перед лицом. Дрочил он минуты три, потом опять засунул член в рот Дианы и тоже кончил.


Спасыбо, Дыана за прыятный палет! - рассмеялся один из кавказцев, и они оставив Диану в покое, пошли на свои места. А Диана стоял в той же позе еще около минуты, пока ему не разрешили идти к себе на койку.


Стоя раком посреди камеры Диана чувствовал уже привычный, немного соленый, вкус спермы во рту и ощущал, как по его ноге медленно стекает струйка спермы из попы.