Ирина лежала на верхнем ярусе нар и чувствовала приятную усталость. На душе было спокойно и хорошо, сон еще не пришел, и она прокручивала в голове события прошедшего дня. Сегодня опять старшая по камере, некрасивая мужеподобная женщина средних лет, оказывала ей знаки внимания.


Утром она угостила Ирину дешевым растворимым кофе, в обед пригласила ее к столу, за которым обедали она и две ее приблатненных подруги, а ближе к отбою сделала вообще царский подарок - два вкусных заварных пирожных, из накануне полученной продуктовой передачки одной из молодых сокамерниц.


Сокамерница обвинялась по какой-то нехорошей статье, и по тюремным понятиям не могла распоряжаться своими продуктами. Все, что иногда присылал ей муж, оставшийся на воле, отбирала старшая по камере и распределяла среди своих.


Ирина была взрослой и, как ей самой казалось, неглупой женщиной, поэтому она прекрасно понимала, что нравится старшей, но не придавала этому особого значения. Какая разница, кто кому нравится, если у старшей и так были любовницы. К ее услугам, и услугам двух ее приближенных было сразу четыре женщины из их камеры.


Недостатка в сексе старшая точно не испытывала, так что об этом Ирина не переживала. Вот и сейчас, старшая развлекалась с одной из них, из-за завешенной простыней койки старшей раздавались негромкие, влажные поцелуи. Сегодня после отбоя ее ублажала та самая молодая зечка, чью продуктовую передачку забрала себе старшая.


Ирине было немного жаль эту молодую женщину, как и остальных трех любовниц старшей, но, как ей обьяснили еще в первый день пребывания в СИЗО, - тут каждый сам за себя. Поэтому пусть старшая развлекается с кем хочет, а Ирина будет получать свою выгоду от хорошего к ней отношения. Все равно прислать передачку с воли ей некому.


Ирина сладко потянулась на койке, перевернулась на другой бок, и заснула. Засыпая, она слышала раздающиеся от койки старшей ритмичные звуки, как будто кошка лакала молоко, и тяжелое учащенное дыхание старшей по камере.